Аромат страсти - [2]

– М-м-м, отличная идея. – Тайгер раскинулась на подушках, чтобы смотреть на сверкающее всеми цветами радуги небо, не выгибая шеи. – Очень даже удобно.

Уэсли повернулся спиной к фейерверку, пристально глядя на Тайгер.

– Мне известно твое отношение к супружеской жизни, но…

Тайгер по-прежнему любовалась фейерверком.

– Но что, Уэсли?

– Выходи за меня замуж. Знаешь, может что и получится. Мы нравимся друг другу. Ни один из нас не хочет связывать себя прочными узами. А ради приличий…

Тайгер заглянула в светло-синие глаза молодого плейбоя:

– Уэсли… с чего это тебе вдруг захотелось жениться?

– Ты же понимаешь, что мои родители умрут, если выяснят, что я голубой. Меня могут лишить наследства. А поженившись, мы сможем и дальше идти каждый своим путем, чтобы в старости обмениваться впечатлениями у камина. – Он улыбнулся. – Я думаю, ты потрясающая женщина. Вполне возможно, что у нас все получится. Может, мы даже заведем и ребенка…

– Как? Искусственным оплодотворением или естественным путем?

– Зачем же говорить гадости, Тайгер? – рассмеялся Уэсли.

Она провела рукой по его гладкой щеке.

– Уэс, ты знаешь, что нравишься мне. Но я не хочу выходить замуж… какие бы доводы ты ни приводил. Просто не хочу.

– Но послушай. Мама и папа обожают тебя. Они будут счастливы.

Тайгер вздохнула:

– Знаю, Уэс. А мы?

Возле них возник облаченный в белую тунику грек-официант.

– Мисс Хейес?

– Да?

– Вас просят к телефону. Звонят из Калифорнии. Пожалуйста, следуйте за мной. Вы сможете поговорить из библиотеки.

Дуглас Тернер, старший партнер юридической фирмы «Уилсон, Тернер и Стайглиц» и исполнитель завещания известного режиссера Гарри Хейеса, поднялся навстречу трем женщинам, вошедшим в его кабинет на Саус-Беверли-драйв в Беверли-Хиллз, штат Калифорния. При всем его опыте и знании жизни в обществе этих дам он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Леди Роуэн, – обратился он к симпатичной сорокалетней блондинке, – не соблаговолите ли присесть сюда?

– Разумеется, мистер Тернер.

Бобби Хейес Роуэн, в простеньком черном костюме от Джоффре Бина, тепло улыбнулась адвокату и присела на обтянутую светло-коричневой кожей банкетку.

– Мисс Хейес, почему бы вам не присесть рядом с вашей матерью?

Тайгер Хейес, все еще не пришедшая в себя после известия о внезапной смерти отца и многочасового перелета, кивнула и села.

– Э, миссис Хейес… – Взгляд Тернера остановился на вдове. – Думаю, здесь вам будет удобно, – и он указал на коричневое кожаное кресло напротив его стола.

– Спасибо, Дуг. – Шерри Хейес, облаченная в один из самых скромных своих нарядов – коротенькое платьице от Джин Муир, – прошла к креслу и села, положив одну длинную загорелую ногу на другую.

Тернер вернулся за стол, взглянул на первую страницу завещания. Выдержал паузу.

– Давай не будем тянуть время, Дуг, – нарушила тишину Шерри Хейес. – В три часа я должна быть у парикмахера. – Бывшая актриса окинула его суровым взглядом больших зеленых глаз.

– Разумеется. – Тернер не уловил печали в ее голосе, но он достаточно долго прожил на свете и понимал, что в сходной ситуации каждый человек ведет себя по-своему. Некоторые женщины с готовностью выставляли свое горе на всеобщее обозрение, другие несли его в себе, третьи не чувствовали его вовсе. Тернер надел очки и начал читать:

– «Я, Гарольд Аллен Хейес, проживающий в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, ответственно заявляю, что нижеизложенное есть моя последняя воля и завещание, отменяющее, таким образом, все мои прежние завещания, ранее подписанные мною. Параграф первый…»

Тернера никто не прерывал. Свое состояние Хейес поделил между женой и дочерью. Шерри Хейес отходило поместье «Тулароза» со всеми произведениями искусства и антиквариатом («За одним исключением, упомянутым ниже», – пробубнил Тернер), Тайгер получала уникальную фильмотеку Хейеса и его акции.

– «И наконец, – возвестил Тернер, – моей первой жене Бобби, теперь леди Роуэн, я отписываю один предмет, который она забыла отсудить у меня в ходе бракоразводного процесса: кухонную плиту».

Бобби расхохоталась:

– О, Гарри, ты заставил меня пролететь полсвета ради своей последней шутки. – Маленькая слезинка заблестела в уголке ее правого глаза. – Я всегда говорила, Тайгер, что твой отец – самый невероятный человек из тех. кого мне доводилось встречать.

– Это все? – спросила Шерри Хейес.

– Не совсем. Финансовые вопросы достаточно запутанны. Бухгалтер мистера Хейеса сообщил мне неприятные подробности… – Тернер откашлялся. – Вроде бы мистер Хейес финансировал свою последнюю картину из собственных средств. Как вы знаете, его последние фильмы не имели коммерческого успеха…

– Что ты хочешь этим сказать, Дуг? – прервала его Шерри Хейес. – Есть проблемы?

Тернер окинул взглядом лежащие перед ним бумаги. Вздохнул.

– Есть, и очень большие. Закладная на «Туларозу» получена банком в качестве залога… – Он посмотрел на Тайгер. – А фондовый портфель вашего отца практически распродан. А еще надо заплатить налоги на наследство. – Он печально оглядел женщин. – Ситуация более чем безрадостная.

– Приговоренным к смерти положен сытный ужин. – Роберта, леди Роуэн, улыбнулась и продиктовала заказ официанту. Они с Тайгер отправились на ленч в «Поло-Лондж» отеля «Беверли-Хиллз», известного еще и как «Розовый дворец». Во всяком случае, так его часто называли завсегдатаи-знаменитости, которым нравилось закусывать при скоплении репортеров, дабы меню их ленча или обеда стало достоянием общественности.