Аромат магии - [15]

— Я доложу обо всем, госпожа, — эти слова прозвучали как предупреждение.

— Пожалуйста! Исполняйте свой долг, и позвольте мне также исполнить свой, — резко ответила Халвайс.

Когда все трое исчезли из виду, а грохот их сапог затих вдали, госпожа Травница обернулась к девушке. Она уже успела извлечь из-под прилавка еще один листок бумаги и теперь аккуратно складывала его.

— Прекрасно; они отправились в западном направлении. А теперь слушай меня хорошенько. Возьми вот это и иди; сделай вид, что ты действительно торопишься выполнить поручение Джакобы. Как только окажешься за дверью, отправляйся в противоположном направлении — на восток. Знаешь, где находится дом доктора Добблиера?

Уилладен кивнула.

— Пройдешь по аллее позади дома; потом подойдешь к забору вокруг моего сада. Отсчитай пять досок и раздвинь следующие две: так ты сможешь пролезть в сад; затем трижды постучи в заднюю дверь.

Уилладен набрала полную грудь воздуха, прежде чем решилась спросить:

— Так я должна вернуться?

Ее шепот был почти беззвучным.

Халвайс оценивающе посмотрела на девушку.

— Разве не этого ты хотела?

— Д-да! О да!

— Тогда поторопись. У нас еще много работы. Уилладен выбежала на улицу так поспешно, словно действительно возвращалась на постоялый двор, где за малейшее промедление ее ожидала изрядная трепка.

4

ЖИЗНЬ МАХАРТ, которую она когда-то сравнила с жизнью государственного преступника, изменилась в мгновение ока. Ее по-прежнему оберегали от встреч с людьми из ближайшего окружения леди Сайланы, но Вазул стал появляться в ее покоях все чаще. Он представил ей молодых девиц, с которыми она теперь была вынуждена вести формальные, соответствующие протоколу беседы. Махарт знала, что большинство этих девиц относится к ней с любопытством; внешне она старалась казаться любезной и не обращать внимания на оценивающие взгляды окружающих. Зута с готовностью принималась обсуждать каждую посетительницу, и эти откровения чем-то напоминали рассказы из книг: однако никогда раньше подобные истории не связывались в ее представлении с живыми людьми.

Ее гардероб увеличился вдвое; портнихи были заняты целыми днями, и Махарт приходилось проводить утомительные часы, стоя посереди комнаты, пока то одна, то другая подкалывала булавками или наметывала низ юбки. Хотя Зута настаивала на том, что нужно выбирать более богатые ткани и яркие цвета, девушка по-прежнему предпочитала те, в которых она ощущала себя удобнее, — легкие оттенки зеленого, розового или кремового. Кроме того, она категорически отказалась от богатой вышивки, золотых или серебряных кружев, меховых оторочек.

Разумеется, ей была известна причина всей этой суеты: Вазул объяснил все в то утро, когда явился к девушке вместе с телохранителем, который тащил перед собой довольно большой сундук. С видом фокусника, готовящегося поразить зрителей, Вазул откинул крышку. В сундуке оказались драгоценности, сиявшие ярче, чем лампы и свечи, причем золота и камней было так много, что они казались ненастоящими. Впрочем, Вазул быстро разуверил в этом Махарт: драгоценности — отнюдь не фальшивые и принадлежат не кому-то из членов семьи, а герцогскому Дому, причем их надевают в особых случаях.

О таком «особом случае» вскоре должны были объявить официально. Уже многие годы — точнее, со времен чумы — ни разу не устраивался придворный бал, на котором знать герцогства должна была представить ко двору своих сыновей и дочерей. Уттобрик считал подобное действо пустой тратой времени, поскольку каждое событие такого рода давало пищу разговорам на долгие недели; кроме того, он, не доверяя знати, опасался подобных шумных сборищ.

Однако на этот раз центром внимания должен был стать не герцог, а его дочь — поскольку леди Махарт вступила в возраст совершеннолетия, это событие следовало отметить балом.

Предстоящий праздник нисколько не радовал девушку. Все будут следить за ней, со скрытым злорадством ожидая любой ошибки, — а значит, она должна была, пусть и против воли, выучить свою роль наизусть, чтобы в нужный момент сыграть ее безукоризненно.

— … Высокородная госпожа Сайлана также будет присутствовать на балу, — в один из вечеров Зута знакомила ее с церемонией. — Она займет место на ступень ниже вашего трона. Первой войдет ваша милость, а она должна сделать перед вами реверанс, хотя и не такой глубокий, как прочие придворные дамы. Ее будут сопровождать три фрейлины; они сядут на нижней ступени, справа. Я — ваша первая дама, — если, конечно, на то будет ваше соизволение. — Зута сделала паузу; Махарт быстро кивнула. — Лучше всего будет, если вы пригласите леди Фамину из Дома Рэнавайс, который пока что открыто не выступил ни на стороне вашего отца, ни на стороне госпожи Сайланы, а также леди Джеверир из Круца: ее отец — один из вернейших сторонников герцога. С позволения вашей милости, обе они уже вызваны и сегодня будут ожидать встречи с вами. Вы помните леди Гонору? — Зута усмехнулась.

Махарт действительно помнила эту леди, причем воспоминание не относилось к числу приятных. Эта дама вплыла в ее покои несколько недель назад, ясно давая понять, что оказывает герцогской дочери великую честь своим визитом, лишь исполняя свой долг, и что та, по отношению к которой этот долг следует исполнить, по сути, не значит ничего.