Аромат книг - [95]

Три фотографии представляли собой расплывчатые репродукции написанных маслом картин, изображавших господ с мрачными лицами. У их ног восседали дети, выглядевшие как маленькие взрослые. На одной картине возле своего сурового хозяина лежал волкодав.

На обороте почерком Валентина было написано: «Семейство Антиква» и три даты: «1799, 1821, 1834».

На четвёртой фотографии была изображена молодая женщина, стоявшая на фоне заснеженного здания. Она была одета в длинное чёрное пальто, волосы убраны в высокую причёску. Женщина была красивой и надменной. На обороте Валентин подписал:

«Аннабель Антиква, Петербург, 1858».

Фотография была сделана за три года до рождения Мерси и почти через двадцать пять лет после падения Алого зала и истребления родов Антиква и Розенкрейц.

На пятой, и последней, фотографии была снята та же женщина, уже глубоко беременная. Она стояла на улице большого города: это мог быть и Лондон, и любая другая европейская столица. Казалось, женщина попала в кадр случайно, оглянувшись на фотографа на ходу: её черты были немного смазаны. Это могла быть и совсем другая женщина, лишь немного похожая на Аннабель Антикву. Однако на обороте этой фотографии Валентин записал то же имя, а под ним год: «1861». Год рождения Мерси.

Получается, на этой фотографии была и она сама – в животе, выпячивавшемся под чёрным пальто. Плоть и кровь Аннабель Антиква.

Мерси снова положила наверх более раннюю фотографию и долго вглядывалась в красивое решительное лицо своей матери. Однажды она уже видела эти черты, мельком, под вуалью, в Лаймхаузе. Тогда они выглядели не старше, чем на фотографии, сделанной двадцать лет назад.

Её мать происходила из рода Антиква.

Она сама являлась отпрыском рода Антиква. Ренегаткой. И она была не единственной, кто знал об этом.

Глава сорок четвёртая

Когда Мерси, снова оказавшись в подвале «Либер Мунди», захлопнула люк, ведущий в лондонские катакомбы, и при свете сияющего шарика наконец выпрямилась, она почувствовала, что что-то не так. Наверху, в доме, было тихо, по-видимому, Всезнайка закончил читать свой доклад. Мерси положила детское платье и три конверта на стопку книг рядом с лестницей, шёпотом приказала шарику исчезнуть и стала медленно подниматься по ступенькам, держа сердечную книгу наготове. Где-то на первом этаже валялось её пальто, в кармане которого лежал револьвер, но она решила, что он ей, вероятно, больше не понадобится.

Дыша по возможности как можно тише и неглубоко, она добралась до первого подвального этажа. Здесь тоже повсюду высились стопки книг и царила темнота, свет падал только с лестницы. Мерси направилась на свет, пытаясь производить как можно меньше шума. Можно было попробовать воспарить над ступеньками, но тогда её выдал бы свет страничного сердца. К тому же она сомневалась, что вспомнит, как это делается.

До середины лестницы всё шло как нельзя лучше, но потом одна из ступенек немилосердно заскрипела под её тяжестью. Мерси одним прыжком преодолела три последние ступеньки и устремилась в комнату позади лавки.

Кожаная папка Всезнайки была захлопнута и лежала на полу, сам Всезнайка, очевидно, забрался обратно в своё укрытие. Темпест тоже находилась не там, где её оставила Мерси: она сидела в углу связанная, с кляпом во рту, полускрытая за высокими стопками книг. Следов борьбы не было видно: наверное, тот, кто напал на девочку, застал её врасплох спящей. Увидев Мерси, Темпест вытаращила на неё глаза и скосила их в направлении лавки.

– Будьте так добры, не развязывайте эту молодую леди, – произнёс мужской голос. – В противном случае мне всё же придётся прикончить её.

Мерси развернулась к двери, одновременно расщепляя страничное сердце. Даже если бы она не узнала его по голосу, его мощная аура выдавала его с головой.

– Мисс Амбердейл. – Только сейчас Эдвард Торндайк поднял глаза от книги, которую он, очевидно, снял с одной из полок. – Простите мне моё вторжение. Полагаю, теперь мы квиты – во всяком случае, в этом отношении.

– К сожалению, я вынуждена аннулировать наш договор, – возразила Мерси. – Хотя, полагаю, вы это и так поняли.

– Тем не менее прошу вас вернуть мне Форнакса. Возможно, вам кажется, что я веду себя слишком уж по-хозяйски, но я привык к тому, что этот чертёнок сидит у меня в подвале.

Ага, значит, он оставил Темпест в живых, чтобы шантажировать Мерси. Должно быть, он чрезвычайно уверен в своих силах, если предполагал, что Мерси впустит его к себе.

– Вы боитесь Форнакса, – констатировала она.

– Вам тоже следовало бы опасаться его. – Торндайк захлопнул книгу и указал девушке на её узкий корешок, где значилось её название. – Вы читали это? Надеюсь, вы способны оценить, какие редкие экземпляры собрал здесь ваш приёмный отец.

– Ваша похвала, несомненно, польстила бы ему.

Торндайк поставил книгу обратно на полку. Когда он снова повернулся к ней лицом, Мерси заметила, что из левого кармана его сюртука высовывается его сердечная книга.

– Так где же Форнакс? Я искал его, но нигде не смог обнаружить.

– Его здесь больше нет.

– Ах, бросьте, прошу вас.

– Это правда.

Их разделяли примерно четыре шага, и в полутьме, царившей в лавке, Мерси было сложно понять выражение лица Торндайка.