Армия Трясогузки - [56]

— Чего мне шутить? Сам выдумал! — Хрящ переглянулся с телохранителями. — Только вот беда — вернётся ли наш начпрод?

Цыгану было некогда разбираться в этих разногласиях.

— Получай! Дело будет! — сказал он, сунул царьку мясо и вывел Мику из подвала.

Узнав про курьера и документы, Мика предложил обо всем сообщить отцу. Цыгана это не устраивало. И он был прав. Где искать Платайса и вообще — найдёшь ли его до вечера? А курьер уедет и документы увезёт.

Вызвали на совет Хряща и Конопатого. Мика хоть и не любил царька, и спорил с ним чуть ли не каждый день, но понимал, что без его помощи в таком деле не обойтись. Ещё знал Мика, что Хрящу и другим беспризорникам эту тайну можно доверить. Только про отца нельзя сказать ни слова.

Все получилось так, как предполагал Мика. Хрящ не стал расспрашивать, что это за документы и кому они потребовались. Он уже привык к мысли, что Цыган, Трясогузка, а теперь и Мика — какие-то необычные люди, что-то они скрывают, кто-то за ними прячется и даёт им силу и власть. То они разыскивают таинственных пташек, то просят достать бинокль, а этот беспризорный богач сорит деньгами — кормит за свой счёт всю ораву мальчишек…

Хрящ подошёл к вопросу по-деловому. Он спросил, как узнать офицера связи, который повезёт документы? Мальчишки ничего не могли сказать. Тогда Конопатый заявил:

— Я узнаю.

— Как?

— Глаз — как шило! — ответил Конопатый, не вдаваясь в подробности.

— А где он прячет документы? — спросил Хрящ.

Мика и Цыган не знали.

— Я узнаю! — уверенно заявил Конопатый.

— Как?

— Глаз — как шило! — ответил Конопатый.

На этом допрос и закончился. Цыган убежал в трактир, а Хрящ вернулся в подвал и сел в кресло обдумывать операцию. Но ему помешали: пришёл Малявка с двумя помощниками.

Блаженно раскрыв рты, беспризорники смотрели, как из объёмистого мешка начпрод с серьёзным и важным видом вынимал одну за другой буханки хлеба, два полуфунтовых куска масла, связку сосисок, пучки лука и наконец кулёк с леденцами.

— Дели! — сказал Малявка Конопатому и отдал Хрящу три рубля и две новых колоды карт.

Царёк карты не взял. Приказал:

— Спрячь! Сегодня турнира не будет… Эй, братва! — повысил Хрящ голос. — Сегодня — тёпленькое дельце! Сам вас поведу!

— Не дельце, а боевое задание! — поправил его Мика.

— Тогда, может, ты и поведёшь? — огрызнулся царёк.

— Не я начальник над всеми, а ты! — уклончиво ответил Мика.

— Ну и помалкивай!

— Бери, начальник! — первую порцию Конопатый подвинул к Хрящу, вторую подал Мике, а остальным скомандовал: — Забирайте!

Мигом опустела доска. Обедали дружно и молча. Внешне все оставалось прежним: и мрачные стены бывшей котельной, и царёк на плетёном троне, и обед всухомятку. Но что-то было уже другим. Оно вмешивалось в жизнь беспризорников и незаметно, но упорно поворачивало их куда-то в неизвестное…

Хрящ давно не выходил за границы своего царства. Незачем было — все, что нужно, приносили беспризорники. Но он не потерял те качества, которые необходимы маленьким бездомным бродягам. Цилиндр он снял и оставил на кресле — эта штука слишком приметная, а беспризорник должен быть серым, безликим. Тщательно отобрал он и мальчишек. Взял с собой не всех. Даже Мику оставил «дома».

— Ты хоть и начальник над деньгами, а тютя! — сказал он. — Мешать будешь… Жди здесь. Получишь документы в собственные ручки!

Это непонятное и какое-то унизительное слово — тютя — обидело Мику, но спорить он не стал: понимал, что в этой операции толку от него мало.

Хрящ отобрал лучших карманников и самых быстроногих мальчишек. Отец Хряща служил когда-то ямщиком на перекладных. Царёк помнил его рассказы о почтовых станциях, на которых уставшие лошади заменялись свежими, и экипаж без задержки мчался дальше по бесконечному сибирскому тракту. И сейчас это помогло Хрящу расставить беспризорников. От развалин лесопилки до вокзала по самым тёмным дорожкам и переулкам протянулась цепочка мальчишек, которых царёк назвал по-отцовски перекладными. Эта цепочка оканчивалась под деревянной платформой, к которой обычно подавался вечерний поезд.

Карманники вместе с Хрящом залегли у забора слева от вокзала. Тут были сложены дрова. Конопатый забрался на высокую поленницу и следил за привокзальной площадью. Все зависело от него. Нужно каким-то образом узнать офицера связи. Только тогда могли вступить в дело карманники, на которых Конопатый не очень надеялся.

Он действительно был глазастый мальчишка, с цепкой памятью, с врождённым уменьем наблюдать и запоминать. Он не знал, видел ли когда-нибудь хотя бы одного курьера или офицера связи, но был уверен, что узнает его. Какой-то смутный образ возникал в его воображении, когда он думал о документах и о человеке, который повезёт их. Не случайно Конопатый ещё в подвале разыскал тряпку и завязал в неё увесистый булыжник. Этот с виду безобидный узелок и сейчас лежал рядом с ним на дровах.

Было уже темно. Привокзальная площадь освещалась только окнами окружавших её домов, да горели три фонаря у входа в вокзал. Состав давно стоял у платформы. Подходили и подъезжали на извозчиках пассажиры. Гражданских мало. Все шинели и шинели — офицерские, солдатские…