Арминэ - [13]
Спустя несколько минут Хорен спустился во двор. Он был очень высок ростом и хорош собой. Он удивленно посмотрел на плачущую жену, потом перевел недоуменный взгляд на свою мать и Маро.
— В чем дело? Что случилось?
— Почему вы с Галей скрываете от меня, что Коля ее сын?
Хорен вспыхнул, но быстро овладев собой, ответил:
— А помнишь, как ты много лет назад сказала мне: «Юноша должен брать в жены молодую девушку. Если ты женишься на разведенной женщине, да еще и с ребенком, лучше не приводи ее ко мне в дом: я такого позора перед людьми не вынесу».
С минуту старуха растерянно молчала.
— Я что-то не помню этого… — пробормотала она, окончательно растерявшись. Однако в следующую секунду вдруг напустилась на сына: — Мало ли что я наговорила тебе когда-то! Это вовсе не значит, что у меня нет сердца! Галя-джан, — обратилась тетушка Нвард к невестке, — завтра же Хорен отправится в Краснодар и привезет назад Колю. Не плачь… — И старуха обняла невестку за плечи.
— Хорену не надо завтра ехать за Галиным сыном, — спокойно сказала молчавшая дотоле Маро. — Я привезла мальчика назад…
— Как? — радостно воскликнула Галя. — Разве ты не отправила Колю в Краснодар?
— А зачем? — ответила Маро. — Ребенок должен жить возле своей матери…
— Век тебе не забуду этого, Маро! — воскликнула Галя. — Спасибо!
— Коля! — громко позвала мальчика Маро. — Коля!
Через минуту Галин сын вышел на крыльцо. Он испуганно посмотрел на собравшихся у ограды взрослых, не решаясь подойти к ним.
— Коля-джан, иди сюда, — позвала его тетушка Нвард. — Иди, иди сюда. Не бойся, я не зверь, и у меня не каменное сердце. И я твоя бабушка.
Хотя Коля уже довольно хорошо говорил по-армянски, от сильного волнения ни слова не понял. Но по ласковому тону и выражению лица старухи Коля почувствовал: все горести уже позади.
Он медленно, будто не веря своему счастью, спустился с крыльца во двор.
В начале сентября Коля пошел в ту самую армянскую школу, в которой училась Арминэ. Мальчик попросил классного руководителя усадить их за одну парту.
Рассказы
Родиться сильным и бесстрашным, как Давид Сасунский
Вечно увязывался за братьями этот глазастый мальчишка из соседнего двора, вечно околачивался возле них! Армен и Сурен просто шагу не могли ступить без него. Вот и теперь, стоило им выйти за калитку, он тут как тут.
— Куда вы идете? — Мальчик испытующе вглядывался в лица братьев, будто те собирались что-то от него скрыть.
— В лес, за ежевикой, — ответил старший из братьев, Армен.
— А можно, — умоляющим голосом попросил мальчик, — можно и мне с вами?
— Нет, нельзя, Давид, — важно, словно взрослый, отрезал Армен. — Ты еще слишком мал, чтобы идти с нами.
— Ничего я не маленький, я уже давно в школу хожу, — почувствовав себя задетым, сказал мальчик.
Братья, снисходительно улыбаясь, переглянулись: перейти в третий класс вовсе не значит уже стать им ровней. Разве одно и то же — быть учеником седьмого класса, как Армен, или, скажем, пятого, как Сурен, и — третьеклашкой?
— Нет, Давид, ты лучше посиди дома, — принялся уговаривать мальчика Армен. — Ты ведь знаешь, за ежевикой идти надо далеко-далеко — аж до самых Лысых гор. Говорят, что больше всего ее в лощине между ними. Да тебе пешком туда и не дойти! Нет, кроме шуток, ты устанешь до смерти…
— Это мне туда не дойти пешком? Да я сильнее и выносливее всех в классе! Как Давид Сасунский. Мама говорит, что я родился очень крупным, сильным и бесстрашным, каким родился Давид Сасунский, поэтому она и назвала меня Давидом… А что вы смеетесь? Не верите — спросите у нее сами… — сказал Давид и примолк, заметив, что Армен и Сурен откровенно смеются над его словами.
Спрашивать было не надо. Кто ж в поселке не знал, что своего единственного позднего ребенка Аревик Аракелян назвала именем героя армянского народного эпоса Давида Сасунского? Кто не знал, что, едва лишь мальчик стал соображать, мать только и делала, что без устали рассказывала сыну о легендарном богатыре! И мальчишка поэтому вбил себе в голову: раз он носит имя Давида Сасунского, должен походить на него во всем! И теперь мальчика зовут не иначе как Давидом Сасунским. Особенно прозвище пристало к нему после одного случая.
Как-то в прошлом году Армен и Сурен, спускаясь вместе с другими мальчишками с гор, встретили Давида, который поднимался им навстречу со своим черным щенком Санасаром на плечах. Щенок, радостно поблескивая черными глазами, спокойно, точно пушистый воротник, лежал на плечах своего маленького хозяина, мальчик крепко держал щенка за ноги, чтобы тот не свалился ненароком.
— Ты чего это? Куда? — окружили Давида мальчишки.
— Тренируюсь… Каждый день поднимаюсь в гору с Санасаром на плечах. С каждым днем он становится тяжелее, а я все равно его поднимаю, потому что становлюсь сильнее, — гордо ответил Давид.
— А зачем это? — удивился Сурен.
— А чтобы стать таким же сильным, как Давид Сасунский.
С того дня ребята прозвали его Давидом Сасунским и при каждом удобном случае поддразнивали его, но маленький упрямец продолжал всюду таскать на плечах своего уже взрослого и, надо сказать, довольно тяжелого пса…
Увидев, что братья продолжают весело смеяться над его словами, Давид снова принялся упрашивать их:
