Армейская заповедь - [67]

... Водорезовские противники, не переставая материться, повалились в соседние кусты. После столь успешных боевых действий Николай, вместо того чтобы вернуться к гостям, решил удалиться по-английски, не прощаясь. Потому как праздник, в его курсантском понимании, был закончен. На следующий день его девушка сообщила, что благодаря Водорезову были уничтожены какие-то редчайшие гладиолусы, а также вытоптан любимый хозяйский кустарник, ну а у тачки отлетели оба колеса (ну и колено оказалось у приятеля «шансонье»!). По счастью, до училищного начальства никаких официальных жалоб не дошло. «Шансонье» и его приятели на словах обещали разобраться с Николаем, но выполнить обещания не решились. Один из них и в самом деле оказался мастером спорта. Но не по боксу и не по борьбе, как болтали в училище, а по спортивной ходьбе. Это ему Водорезов засветил ведром в голову... В целом гордиться нечем. Справился с пятью пьяными придурками, да еще и сбежал. И с девушкой отношения расклеились.

Через две недели Николай получил лейтенантские погоны и отбыл по месту дальнейшей службы. Оно называлось «Отдельный учебный центр ВДВ», и там готовили разведчиков-диверсантов для десантных войск. Там рукопашную науку Николай осваивал заново. Конечно, самбо и бокс ему весьма пригодились. Однако инструктором-рукопашником учебного центра был офицер, который учился в Академии имени Фрунзе с вьетнамскими военными и неплохо освоил их родное рукопашное искусство – вовинам. Вещь жесткая, не сравнить ни с боксом, ни с тем РБ, что Водорезов проходил в училище. И рассчитан вовинам как раз на бойцов водорезовской комплекции. Что и говорить – метр шестьдесят для вьетнамского мужчины вполне средний рост. Худенькие, тонкокостные вьетнамцы при этом показывали просто-таки чудеса выносливости и владения боевыми приемами. Николай сам это видел, когда ездил с сослуживцами в СРВ по «обмену опытом». Поэтому невысокий светловолосый подполковник кое-что мог и без любимых «АКСа» и «РПГ».

– Больно? – послышался сзади Катин голос.

Обернувшись, Николай увидел, что она прикладывает к «боевым ранениям» Гриднева платок, смоченный духами.

– Шрамы украшают мужчин, – банально отозвался Сашка. – Одним больше, одним меньше...

– Ну, извини меня, – произнесла Катя. – Скажешь тоже, у тебя и так... Вот у некоторых бывают такие лица, которым идут пощечины!

– Приятно услышать цитату из ныне забытого Эмиля Кроткого, – вступил в беседу Водорезов.

– Кто бы мог подумать! – весьма эмоционально отреагировала Екатерина. – Николай, вы десантник или филолог?

– Просто в моей школе была очень хорошая учительница литературы, – ответил Водорезов.

– За определенную плату в косметических салонах могут разгладить почти любой рубец, – подала голос бизнес-леди. – Не то чтобы разгладить, но замаскировать. У меня есть одна хорошая знакомая, хирург именно по этой части...

– Стоп! – подполковник неожиданно оборвал Нелли. – Остановить машину!

Он произнес это резким командирским голосом, и возражать бизнес-леди не решилась. Машина затормозила, остановившись рядом с въездом в лесопарковую зону.

СТОП!

Это слово возникло в голове Водорезова откуда-то извне. Он еще сам не мог четко сформулировать ту мысль, которая просто-таки окатила подполковника ледяным ливнем.

– Стоп! – второй раз вслух произнес Водорезов. – Ни в какую школу мы не едем!

– В чем дело, Николай? – первой поинтересовалась Нелли.

– Дело в том... – подбирая слова, начал подполковник, – дело в том, господа хорошие, что эта ваша жирная крыса Смирнова и депутат Гейдрис – одно и то же лицо.

– Транссексуал?! – переспросила Нелли.

М-да, стоило ей только заговорить о пластических хирургах... Операция по перемене пола сегодня – не такое уж и редкое явление.

– О боже, – воскликнула Катя.

– Приехали, – подвел итог Гриднев.

В школу теперь, пожалуй, и в самом деле не было смысла торопиться. Водорезов тут же по мобильнику связался с Прохоровым.

– Сократ Иванович, узнайте, где в данный момент находится Гейдрис? И что он собирается делать сегодняшним вечером? – поинтересовался Николай.

Через полторы минуты ответ был получен – Натан Арчибальдович Гейдрис находился в Москве и сегодня вечером собирался на некое мероприятие в ресторан «У Шрэка».

– Где это такое? – спросила Катя подругу.

– В центре, – брезгливо отмахнулась та. – Злачное заведение для тех, кто готов за вечер оставить там тысяч восемь-десять...

– Ну, это, по-моему, что-то среднее, – проговорил Водорезов.

– Десять тысяч долларов, Николай, – ответила Нелли. – И это по минимуму. Там одна бутылка вина на полторы тысячи баксов тянет.

– С вашим кафе это, конечно, не сравнить, – улыбнулся Водорезов.

– В мое кафе ходят студенты, иногда даже солдаты из соседней воинской части, – произнесла в ответ Нелли. – Я хочу, чтобы они ели в нормальных условиях, и пока мне это удается.

– Нам надо попасть сегодня к этому Шрэку во что бы то ни стало, – продолжил Николай. – И переговорить с...

Тут он замялся. Как обозначить того, с кем надо будет переговорить, Водорезов теперь не знал.

– Все правильно, – поддержал Николая Гриднев. – Он... точнее, «оно» вряд ли захочет, чтобы правда о его молодых годах стала достоянием широкой общественности. Как-никак депутат! И наверняка метит выше. На этом стоит сыграть.