Армейская заповедь - [39]

«Прощай, Денис...» – произнес Островной, раскрыв альбом с фотографиями, который лежал в верхнем ящике генеральского стола. Ничего не попишешь – жизнь продолжается, бизнес тоже. Валерия Павловича не обрадовало то, что все спецмероприятия контролировали теперь люди из команды Клима. Однако что-либо изменить в данный момент Островной не мог. Залпом осушив вторую стопку «Флагмана», генерал продолжил экскурс в прошлое. Денис был не первой тяжелой потерей для Островного. Служба и бизнес в жизни Валерия Павловича переплелись весьма тесно, зачастую приходилось делать нелегкий выбор. Разумеется, в пользу бизнеса. Пролистывая очередную страницу фотоальбома, Островной наполнил третью стопку. Наполнил на четверть, поднял, точно во время третьего тоста, задержал при этом взгляд на широкоплечем, улыбающемся с фотографии парне лет тридцати. Фотография была общей – Валерий Павлович с супругой и улыбающийся широкоплечий Миша с женой и пятилетней дочкой Ниночкой... Выпив третью рюмку, генерал неожиданно резко захлопнул альбом и убрал его в ящик стола. Некоторое время сидел молча, не торопясь включать телефоны... С запечатленным на цветной семейной фотографии майором СОБРа Михаилом Лындиным Островного связывали давние отношения. Лындин тогда еще был сержантом, служил в оперативном полку и большую часть времени проводил не на охране порядка, а на спортивных сборах. Островной же был уже капитаном и старшим опером угрозыска...

В розыск Валерий Павлович попал из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, что было для него явным понижением. Тем не менее за новую работу он взялся засучив рукава. Как-то Островной и трое его подчиненных задерживали особо опасного рецидивиста. Само задержание прошло успешно. Бандит и дернуться не успел, как был скручен у дверей собственной квартиры. ЧП случилось во время обыска. Одна из женщин-понятых подошла слишком близко к сидящему на диване преступнику, когда подписывала протокол. Несмотря на наручники (надетые спереди!), бандит исхитрился схватить женщину за горло, взяв таким образом в заложницы. Второй понятой ничего не оставалось, как открыть наручники ключом, который вынужден был отдать капитан Островной. Бандит оказался мастером своего лихого ремесла. Неожиданным ударом ноги он сбил на пол молодого лейтенанта-опера и очень быстро обезоружил. И вновь сумел прикрыться впавшей в ступор женщиной. Островному и его подчиненным пришлось покинуть квартиру и вызвать группу захвата, в которую входил и сержант Лындин. Преступник, используя женщину как живой щит, ломанулся из квартиры, ведя при этом огонь из отобранного у лейтенанта пистолета. На пути его оказался пятиборец Лындин, который одним выстрелом решил все проблемы. Однако после этого проблемы возникли у сержанта. В те годы уже набирала мощь гуманизация-демократизация. На Лындина завели уголовное дело. Как же так, сержант не смог использовать иных средств для нейтрализации немолодого (сорок шесть лет!) гражданина, пусть и с пятью судимостями. Однако Островной сумел задействовать все свои связи, и уголовное дело против Лындина было закрыто. С тех пор Лындин и Островной шли по службе вместе. Сержант окончил-таки среднюю школу милиции и получил офицерские погоны, а Островной перешел на службу в только-только созданное Управление по борьбе с оргпреступностью. Через некоторое время Лындин, как отличный стрелок и рукопашник, оказался в СОБРе все при том же «оргпреступном» управлении. Они были друзьями, часто собирались семьями и вместе проводили свободное время. Черная кошка пробежала между боевыми товарищами с началом чеченской войны.

– Ты понимаешь, Миша, ситуация складывается таким образом, что мы можем развернуть неплохой бизнес, – начал тогда разговор с собровцем Островной.

– Не понимаю, Палыч, какой в жопу бизнес на войне? – грубо, в своем стиле, отреагировал Лындин. – Валить надо этих «душков», и чем больше, тем лучше. Потом, когда все закончится, наведем порядок и подумаем о бизнесе.

– Нет, Михаил, – жестко произнес Островной. – О бизнесе мы будем думать сейчас. Вот послушай. Я лично сумел войти в контакт с двумя чеченскими полевыми командирами. Они, между прочим, готовы сложить оружие и не вести боевых действий. По-моему, в этом польза не только для меня, но и для государства. Соображаешь?

Собровец кивнул.

– Однако у этих весьма авторитетных ребят есть свой коммерческий интерес, – продолжил Островной.

Лындин недоумевающе скривился. С бандитами у него обычно разговор был коротким и сугубо некоммерческим.

– Полевые командиры прекращают боевые действия. Но у них есть несколько заложников, за которых они хотят получить выкуп. Мой план действий такой. Я выбиваю деньги из федеральных фондов, а также общественных организаций. Делим их по-братски – половину нам, половину чеченам.

– Нам?! – удивился Лындин.

Ранее ему приходилось участвовать в специфических, не совсем законных акциях по «крышеванию» коммерческих предприятий и оказанию давления на их конкурентов. Однако не более того.

– Да, нам, Миша, – ответил Валерий Павлович. – Ты же сам недавно жаловался на низкую оплату твоего боевого рискованного труда. И ты не только за себя, но и за своих бойцов... Поэтому теперь твоя задача будет вместе со своими ребятами доставить деньги в Чечню и обменять их на заложников.