Армейская заповедь - [26]

С Николаем тоже история приключилась. Ехал на своем «Москвиче» по загородному шоссе на средней скорости, как вдруг перед ним резко тормозит иномарка и ее кинконгоподобный водила заводит такую речь: мол, зачэм меня подрэзал, почэму хамишь на дороге? С боков затормозили еще два автомобиля, и оттуда вылезли еще четверо ухмыляющихся горилл. Водорезов молча достал свой «стечкин» и молниеносно привел его в боевое положение. Вспоминая потом, даже сам удивлялся. Горилл в буквальном смысле сдуло ветром. А «подрезанный» залепетал что-то вроде: никаких проблэм, командир, извини – обознались! Это были никакие не террористы и не гордые мстители, а обыкновенные подставщики-рэкетиры. Если бы у каждого водителя имелся в наличии «стечкин» или «ПМ», проблемы подстав на дороге не существовало бы в природе.

– А что, если Гоша – это не имя, а кличка, погоняло? – высказал Николай свое неожиданное предположение, вырвавшись из плена воспоминаний.

– Не исключено, – отозвался Шумилов.

Дальше развить эту тему не удалось, так как вычурно одетый швейцар распахнул перед ними двери вечернего заведения. В отличие от Николая, Шумилов превосходно умел себя подавать (на то он и контрразведчик!), поэтому обоих чуть ли не с почетным эскортом сопроводили к весьма удобному столику на двоих. Удобному, разумеется, с точки зрения обзора и огневой позиции в случае боевых действий. Дима сделал заказ, а Водорезов между тем разглядывал передвигающихся туда-сюда официантов. Все они вроде бы без особых примет, обряжены в одинаковые светло-лиловые рубашки с тонкими галстуками. В глубине зала, на освещенной софитами сцене-эстраде заиграл оркестр. Точнее, не оркестр, а рок-группа. Не без удивления Николай узнал весьма популярный в начале девяностых «Локомотив-бэнд» под руководством бас-гитариста и автора песен Сергея Алтайцева. Музыка в исполнении Алтайцева и еще трех музыкантов была стремительной, вихревой и ритмичной. Она и в самом деле напоминала скорый, набирающий обороты поезд. Звучал рок-н-ролл. Но этот рок-н-ролл никак нельзя было квалифицировать как «старый и добрый»:

Когда Ильич был маленький – он был фанат

«Металлики»,

Ходил в штанах он клетчатых, а «Битлз» не любил.

Когда Ильич был маленький, он не дружил со Сталиным.

Ему сказала мама, что Сталин имбецил.

Когда Ильич был маленький, любил пугать он

стареньких,

Он прям у них над ухом любил кричать «атас».

Когда Ильич был маленький, он променял на валенки

Кроссовки иностранные с названьем «адидас».

Несколько разгоряченных поклонников «локомотивного рок-н-ролла» отплясывали на специальном танцполе рядом с эстрадой. Водорезов же восстанавливал в памяти строчки из своей курсантской юности.

Когда Ильич был маленький, он помогал пожарникам.

Он сжег сто два коттеджа и сорок казино.

Когда Ильич был маленький, в плите сушил сухарики

И громко грыз потом их в театре и в кино.

«Локомотив» буйствовал, но с рельс при этом не сходил. Музыканты играли ритмично, не сбиваясь. Барабанщик периодически украшал ритмику интересными переходами и дробным боем по малой тарелке.

Когда Ильич был маленький – он был фанат

«Металлики»,

Шуры и Димы Маликова,

Медведевой Наталии,

ХэЗэ и Леши Заева,

Брейк-данса и «Аквариума»

И группы «Роллинг Стоунз».

Такой Ильич был маленький, хорошим был он пареньком,

А вырос, стал он дяденькой, известным...

Музыканты откланялись и взяли паузу. Шумилов толкнул под столом Водорезова и негромко произнес:

– Кажется, он здесь.

– Гоша? – столь же негромко переспросил Николай.

Дмитрий молча, с укоризной посмотрел на него. В самом деле – задавать вопросы во время оперативного рейда...

– Сейчас он подойдет к нам, – продолжил Дима. – Разговор буду вести я. Ну а ты... Как говорится, по обстановке.

Диспозиция ясна. Шумилов задает вопросы, а Николай...

А Николай – ниндзя.

Дима поднялся со своего места и направился в сторону туалетных комнат. Шел он размашисто, точно был уже порядком нагружен сорокадвухградусным коньяком. Почти у самого туалета Шумилов столкнулся с одним из официантов. Дима что-то быстро произнес, тот с виду никак не отреагировал...

Посещать туалет Шумилов раздумал и вернулся на место. Не прошло и пяти секунд, как к их столику приблизился тот самый официант. Он и в самом деле был без каких-либо особых примет.

– Что за проблемы? – довольно хмуро спросил он.

– Проблемы у тебя, Гоша, – ответил Шумилов.

В этот момент Николай незаметно для окружающих ухватил два Гошиных пальца специальным захватом. Если официант попробует сделать резкое движение, пальцы непременно будут сломаны. Скатерть, бокал с напитком и чуть приподнятая салфетка надежно скрывали все это от посторонних глаз.

– Корнея завалили, – продолжил Дима.

– Не понимаю.

Николай чуть усилил захват, и Гошина физиономия заметно дернулась.

– На нас хотят это дело спихнуть, – пояснил Шумилов. – А мы знаем, что Корней твои заказы выполнял. Точнее, ты посредничал, а он сирот[10] бомбил... Кто твой хозяин, Гоша?

– Хозяин, – повторил Гоша отрешенным голосом.

– Хозяин, Гоша, хозяин, – поторопил официанта Шумилов.

«Локомотив» тем временем вновь отправился в дорогу. Ударник врезал по ведущему барабану и одновременно по малой тарелке. Лидер-гитарист взял оглушительный, усиленный дисторшеном аккорд. Если бы Гоша что-то и ответил, то Шумилов и Николай вряд ли это расслышали бы. Однако в ту же секунду не успел смолкнуть гитарный аккорд и вступившая в дело большая тарелка, как вдребезги разлетелся бокал со смородиновым соком, стоявший рядом с тарелкой Водорезова. Барабанщик бил по ведущему, бочка вступила в поддержку бас-гитары, и в этот момент взорвался осколками бокал Шумилова.