Армагеддон завтра: учебник для желающих выжить - [21]

В середине XIX века естествознание овладело статистическими закономерностями, и детерминистский метод дополнился идеей вероятности. Но общественные науки так и не освоили вероятностных закономерностей, применяя лишь некоторые методы теории вероятности в рамках детерминизма.

В 1940-х годах появилась кибернетика. Её можно понимать как науку об управлении, в том числе в технике, в человеческом обществе и в живых организмах. Её создатель Норберт Винер считал, что управление через связь есть не что иное, как передача информации. Так рождение кибернетики привело к созданию теории информации, а если смотреть шире — подтолкнуло развитие теории эволюции.

Первоначально исследовались в основном технические системы, и никто даже не задавался вопросом о том, как информация возникает. Считалось, что она уже существует и задача состоит лишь в её передаче и адекватном приёме, чтобы при этом каналы связи были бы способны передать её в необходимом объёме. Решая эту последнюю задачу, придумали, как измерить количество информации, и обнаружили, что аналитические выражения, определяющие её количество, удивительно похожи на соответствующие соотношения для энтропии.[29] Позже, когда взялись изучать роль информации в биологических системах, на первый план вышла проблема возникновения информации. И неожиданно оказалось, что она возникает лишь в процессах, результат которых не известен заранее; в ином случае это будет не новой информацией, а лишь модификацией уже известного. И кроме того, этот случайный результат должен быть запомнен — иначе люди не смогут использовать эту информацию в дальнейшем. И не будут понимать сути события, стоявшего за этой информацией.

Аккуратный анализ этих выводов показал, что информация и энтропия — разнопорядковые величины. Более того, появление новой информации (в ходе каких-то эволюционных событий) сопровождается генерацией дополнительной неустойчивости, а не её уменьшением!

Между тем развитие естествознания привело к возникновению нового стиля мышления, более адекватного описанию действительности. Обнаружились самоорганизующиеся системы, в процессе эволюции которых есть этапы как организации, так и дезорганизации. Такой стиль сегодня называют нелинейным или синергетическим.

Но многие ли об этом хотя бы слышали?!

Большинство социологов, историков и политиков, рассчитывая траектории в «светлое будущее», продолжают использовать старый, затёртый детерминизм, не удосуживаясь обратиться хотя бы к статистическим, вероятностным закономерностям! Так, экономики нескольких стран рухнули после вмешательства «экспертов» Мирового валютного фонда; самый яркий пример — это некогда богатая Аргентина, и что же? Уже после этого российские, с позволения сказать, руководители позвали тех же экспертов и довели Россию до дефолта 1998 года.

Мы сами даже от наших друзей — серьёзных учёных, между прочим, — слышали рассказы о некоем тайном «всемирном правительстве», которое руководит всеми общественными процессами, которое отдавало приказы ещё Сталину, Гитлеру и Черчиллю…

Синергетика же даёт единый принцип описания процессов самоорганизации и разрушения динамических систем — а ведь к таким системам относится и вся живая природа на планете Земля, и человечество в целом, и отдельные страны и народы, и экономика этих стран, короче, все объекты общественных наук! По законам самоорганизации развивалась бы — будь она в самом деле создана — и такая общественная структура, как «всемирное правительство», не минуя никаких свойственных всем структурам этапов!.. Теперь мы разрабатываем основы хронотроники, продляющей методы синергетики в общественную сферу.

В силу того что стиль мышления большинства не соответствует эпохе, стремительность глобальных катастрофических изменений до сих пор не осознана даже очень просвещёнными людьми. Политики и учёные продолжают полагать, что ожидаемые катаклизмы будут (неизвестно почему) развиваться постепенно, предоставляя виновному в них человечеству время подготовиться или принять меры. Мало того, перед лицом грозящих опасностей человечество ощутимо раздробляется, разъединяется, и это притом, что средства коммуникации сегодня позволяют мгновенно соединиться, где бы кто ни был.

Такое «несерьёзное» отношение к переменам, подготовленным эволюцией динамических систем, — вещь столь же обычная, как и сами эти перемены. Точно так же в феврале 1917 года «никто никаких революций не ждал, а уж меньше всех крестьяне, составлявшие большинство народа», — пишет Иван Солоневич.

Перемены стали неожиданностью даже для революционеров.

А. Ф. Керенский пишет:

«Вечером 26 февраля у меня собралось информационное бюро социалистических партий. Представитель большевиков Юренев категорически заявил, что нет и не будет никакой революции, что движение в войсках сходит на нет, что нужно готовиться к долгому периоду реакции».

Эсер В. М. Зензинов (1880–1953):

«Революция ударила как гром с ясного неба и застала врасплох не только правительство и Думу, но и существующие общественные организации. Она явилась великой и радостной неожиданностью и для нас, революционеров».