Армагеддон Лайт - [85]

— Здесь, — сказал он, делая упор на это слово, — здесь как раз можно. Да, ты щас наплетёшь с три короба: о, Господь же существует, Он создал Вселенную, и всё такое. Но какая разница, брат? Если в Бога никто не верит, значит, Он умер. Тут нет Библии, нет церкви, отсутствуют любые человеческие правила. Да потом, с чего ты решил, что выиграешь? Я с восторгом убью тебя, не сомневайся. Сам видел — добро как ягнят режу.

Аваддон разочарованно покачал головой.

— Я позволю себе усомниться, — заявил ангел. — И знаешь, мне грустно. Напоминаю — после возвращения в прошлое мы не будем помнить перемещений по трём реальностям, всё сотрётся из памяти. Ты забудешь меня, я тебя. А ведь мы не разговаривали десятки тысяч лет, и совершенно шизофренический случай внезапно свёл нас вместе. Неужели тебе не жалко? Давай допьём чёртову водку, съедим кобру и потолкуем, как тут принято. Можем даже друг другу морду набить, чтобы не отступать от местных обычаев.

Демон поднялся на ноги.

— Хватит уже обливаться сахаром, — произнёс он. — Да, нас родила одна мать, но мы с тобой разные донельзя. Тех времён, когда я был ангелом, не вернёшь… Ты же понимаешь, я кровь от крови демона и плоть от его плоти… Это заложено природой с рождения, а низвержение Сатаны позволило моей сущности вырваться наружу. О чём тут рассуждать? Я видел, с каким удовольствием ты пинал Дьявола, а я только что без сожалений зарезал Господнего любимца. Не надо изображать воссоединение семьи, как в дешёвых телепрограммах. Да, Ад и Рай родственны, подобно нам с тобой, но все знают: во время Армагеддона мы скрестим мечи. Я смою с себя кровь и вернусь. Будь готов.

Аваддон хотел возразить, но посмотрел в холодные глаза Агареса и передумал. Демон ушёл в ванную, закрыл за собой дверь, и вскоре оттуда донёсся сильный шум воды.

Ангел вернулся в прихожую. Взял свёрток с мечом. Развернул. Подержал. «Интересно, что сказал бы по этому поводу мой учитель Чжинь Цзинь, столетний седой длиннобородый старец из Нанкина, обучавший меня рукопашному бою по системе „изменчивого журавля, танцующего с пьяным тигром“? Наверное, ничего — ведь у меня никогда не было такого учителя». Аваддон закрыл глаза и вспомнил сражения с демонами на серебряных мечах в подземельях Иерусалима пятьсот лет назад: вопли, рычание, смрад серы и крики «Ave Satanas!» Золотое было времечко, что и говорить. Да, он давно мечтал всё вспомнить… Агарес прав, это отличный шанс.

Демон подставил лицо под горячие, упругие струи воды. Пар клубился меж запотевших стен стеклянной ванной. Он смотрел, как багровая кровь Авеля, становясь бледно-розовой, утекает в маленькую раковинку слива. «Странное чувство, — подумал демон. — Я так хотел его уничтожить. А вот разрезал на куски — и никакого тебе чувства удовлетворения. Столько охотился, жаждал, искал — и поди ж ты. Почему? Старею, наверное». Он не хотел признаваться самому себе, что его гнетёт чувство предстоящей битвы с братом. Он грезил сражением долгие тысячи лет — и даже ночами, на ложе любви с очередной болотной ведьмой, ясно видел, как ловким приёмом выбивает из рук Аваддона меч и приставляет лезвие к горлу ангела. А теперь ему нерадостно. Комок в горле, разочарование и пустота. Он сам сказал, что Ад и Рай родственники. И прошедшие события показали: им НИКУДА друг без друга. Добро и зло обязаны ходить под ручку, иначе мироустройство враз рушится, превращаясь в груду извращённых сюжетов.

Демон выключил воду и взял в руки дымчатое полотенце.

Сначала он вытерся сам, а затем аккуратно стёр с одежды капли крови Авеля. Нет. Это пустые мысли. Армагеддон завершится крахом добра. Обязательно. Вступив в битву сейчас, он увенчает победой ту ссору в трактире «Денница» и выиграет раунд поножовщины на кухне в Городе Солнца. Основной инстинкт. Тогда оба ни на секунду не задумались о своём родстве, а лишь жаждали пролить кровь. И это самое правильное чувство, которое он когда-либо испытывал. Уничтожить грёбаное добро, разорвать на части, упиться горячей жидкостью из вен. Да. Папа Самхайн сейчас гордился бы наследником.

Он вышел из ванной в чёрном одеянии, затянув белые волосы в «хвост». Взяв в коридоре меч, прошёл в тренировочный зал. Аваддон ждал его в центре, серебряная маска тускло поблёскивала во тьме. «О да, лучше без света, — ухмыльнулся демон. — Так романтичнее».

— Защищайся, — сказал он и зажал в обеих руках шершавую рукоять меча.

— Будь уверен, — донёсся до него спокойный голос брата.

Агарес шагнул вперёд. И они начали сражение.

…Демон открыл битву серией лёгких ударов, проверяя оборону противника. Аваддон спокойно, без видимых усилий уклонялся. Оценив мастерство, Агарес сделал пару серьёзных выпадов, целясь в грудь оппонента. Ангел предсказуемо отбил атаку. Демон усмехнулся — он и не ждал двухминутного поединка, главное веселье ещё впереди. Сменив тактику, он перешёл в наступление, обрушив на Аваддона град непрерывных атак, пытаясь достать лезвием грудь и живот соперника. Первые минуты ангел лишь отступал, но затем, практически инстинктивно, ответил упреждающим ударом. Агарес отметил, что добился своего: теперь брат не только тупо защищался, но и нападал. Лязг мечей наполнил стеклянное помещение. Используя средневековый приём, демон рискнул уколоть Аваддона снизу в живот, но тот увернулся, пусть и не совсем удачно. Острое как бритва лезвие катаны разрезало рубашку ангела: ткань промокла от крови. Демон захохотал.