Армада - [68]

Все начали передавать друг другу блюда и накладывать себе еду – все, кроме Дебби, которая склонила голову и стала беззвучно молиться. Возникла неловкая пауза; мы тоже опустили головы в знак солидарности и дождались, пока она закончит.

После странных событий, произошедших за день, у всех, кроме меня, пробудился страшный голод, и какое-то время за столом царило молчание, – народ был занят поглощением пищи. Я пару раз взглянул на отца, но он ел, словно робот, стараясь не смотреть на меня.

Молчание нарушил Чен.

– Мой телефон по-прежнему не работает. Когда мне разрешат позвонить домой и поговорить с родными?

Отец проверил время на своем кванткоме.

– За час до прибытия вражеского авангарда, – ответил он. – Именно тогда лидеры всех стран объявят эту новость своим гражданам. Тогда и сможешь позвонить домой.

– Почему ОАЗ ждет до последней минуты, чтобы сообщить о вторжении? – спросила Ворди. – У человечества не будет времени на то, чтобы подготовиться к обороне.

– Человечество уже сделало все возможное для подготовки, – ответил отец.

Син кивнул.

– Судя по новостям, которые поступают с Земли, население уже в панике. Люди увидели утром шаттлы ОАЗ, прибывшие за рекрутами. СМИ целый день крутят и анализируют эти ролики, а также обсуждают их связь с видеоиграми «Кейос террейн». Весь мир хочет знать, что происходит.

Отец покачал головой.

– Нет, не хочет. Как только о вторжении станет известно, хаос начнет распространяться, словно лесной пожар. Цивилизация рухнет.

Грэм презрительно фыркнул.

– ОАЗ понимает, что люди будут настроены более воинственно, если у них нет времени на бегство.

Я посмотрел на отца. Он взглянул на меня, затем на Дебби, которая смотрела на часы в своем кванткоме. Темой для экрана служила фотография трех улыбающихся темноволосых мальчиков, высунувшихся из залитого солнечным светом бассейна.

– Симпатичные, – сказал Грэм.

– Спасибо, – ответила Дебби. – Я беспокоюсь за них. А вы? – спросила она у Грэма и Сина. – Вам ОАЗ разрешит связаться с родными?

– Если честно, то меня этот вопрос немного волнует, – ответил Грэм. – Моя мама считает, что я умер в девяностых. Отец скончался еще до того, как меня завербовали, поэтому она осталась совсем одна. ОАЗ, конечно, обеспечил ее, но как возместить утрату близкого человека?

Несколько раз моргнув, Грэм проглотил комок.

– Надеюсь, она меня узнает. И надеюсь, что мое появление не вызовет у нее сердечный приступ – ну, то есть, если раньше это не сделает обращение премьер-министра. – Он покачал головой. – Бедняжке за шестьдесят.

Лично меня вообще не беспокоило то, как моя мать отреагирует на новость о вторжении инопланетян. В трудные минуты она всегда была воплощением спокойствия. Более того, в такие моменты она расцветала. Но когда она узнает, что отец жив… ну, это совсем другая история.

– А ты, Син? – тихо спросила Дебби. – У тебя родные есть, милый?

Улыбка на лице Сина немного потускнела.

– К сожалению, мои родители скончались много лет назад – примерно на середине моего срока пребывания здесь. Я с ними так и не попрощался, и в то время мне было очень больно. – Син вдруг просветлел, стиснул плечо моего отца и хлопнул его по плечу. – Но мой друг Ксавье уже прошел через подобное и помог мне. Он тоже потерял своих ро…

Син оборвал себя на полуслове и нервно посмотрел сначала на меня, потом на моего отца, который напряженно разглядывал скатерть.

– В общем, – продолжил Син, – я рад, что они прожили свою жизнь спокойно и не увидят того… того, что скоро произойдет.

Все сидевшие за столом кивнули – все, кроме отца, который, похоже, медленно превращался в камень. Словно почувствовав это, Син повернулся ко мне.

– А ты, Зак? Ты как, держишься?

Я кивнул. Затем покачал головой. Потом пожал плечами и снова покачал головой.

– Особо не беспокойся, – сказал Син. – В своей пламенной речи генерал забыл кое о чем упомянуть. – Он заговорщически улыбнулся мне. – У нас есть секретное оружие – лучший пилот в мире. – Он указал на моего отца. – Твой старик сбил более трехсот вражеских кораблей! В данный момент это рекорд ОАЗ. Три разных президента наградили его Медалью почета. Но ты ведь этого не знал, да? – Син покачал головой, укоризненно глядя на моего отца. – Он слишком скромный, чтобы рассказать об этом даже собственному сыну.

– Серьезно? – спросил я. – Три Медали почета?

Отец кивнул, закрывая глаза от смущения – совсем как я, когда меня кто-то хвалит.

– Они засекречены, – произнес он. – Вряд ли о них кто-нибудь узнает.

– Я только что узнал, – сказал я. – И мама узнает, когда я ей позвоню.

Он улыбнулся, затем снова опустил взгляд.

Отец, как и я, понимал, что всех его благородных порывов и жертв недостаточно для того, чтобы заслужить ее прощение – после всего, что он сделал с нами. У него может просто не хватить времени. Лично я до сих пор не был уверен в том, что простил его.

Я посмотрел на отца. Если он не соберется позвонить матери, я сделаю это сам. Я не знал, что он должен ей сказать после того, как исчез на семнадцать лет, я даже не знал, что сам скажу ей, – а мы с ней виделись сегодня утром. Я не знал, будет ли она меня слушать. Но я должен был попытаться.