Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне - [26]

Несколько дней перед этим в адмиралтейство не поступали разведывательные данные о положении дел на немецких якорных стоянках, зато 3 июля самолет-разведчик сумел вылететь и почти сразу с него было передано сообщение об отсутствии «Тирпица» и «Хиппера» у причалов Тронхейма. В Нарвике разведку провести не сумели. В действительности накануне вечером началась первая стадия операции «Ход конем» «Шеер» и «Лютцов» в сопровождении 6 эсминцев отправились в Альтенфьорд, а «Тирпиц» и «Хиппер» с 4 эсминцами пошли в сторону Лофотенских островов к позиции напротив входа в Вестфьорд. При выходе с якорной стоянки «Лютцов» сел на мель и в дальнейшей операции участия не принимал, но остальные 3 корабля прибыли на указанные позиции. Правда, в группе «Тирпица» остался только один эсминец.

Рано утром 4 июля одинокий «хейнкель» спикировал на конвой, воспользовавшись появившимся в тумане просветом, и торпедировал американское судно «Кристофер Ньюпорт», которое пришлось затопить, после того как экипаж перешел на спасательное судно. По воспоминаниям очевидцев, море было спокойное и гладкое, как стекло, облака двигались на высоте 300–500 футов.

Теперь в адмиралтействе не сомневались: немецкие корабли куда-то ушли. Оставалось только выяснить, куда именно. Они могли выйти в море на поиски конвоя, но могли перейти в другой фьорд, коих на севере Норвегии было великое множество. В качестве меры предосторожности было принято решение разрешить контр-адмиралу Гамильтону проследовать к восточной границе установленной для него территории (к долготе мыса Нордкап), если он посчитает это необходимым и адмирал Товей не решит иначе. Однако командующий флотом метрополии не счел полученную информацию о противнике основанием для «изменения политики, согласованной между адмиралтейством и мной», в соответствии с которой обеспечение безопасности конвоя на востоке от Медвежьего переходило к субмаринам. Он приказал крейсерам уходить, как только конвой пройдет мыс Нордкап или ранее (на усмотрение Гамильтона), если адмиралтейство не представит убедительных доказательств возможности встречи с «Тирпицем». Контр-адмирал Гамильтон намеревался оставаться неподалеку от конвоя до прояснения ситуации, но в любом случае не позднее 14.00 5 июля. Он ответил адмиралу Товею, что собирается уводить крейсеры на запад по завершении бункеровки эсминцев, то есть около 22 часов. Но в 19.30 он получил приказ адмиралтейства оставаться вблизи конвоя до получения дальнейших инструкций и информации, которая должна поступить в адмиралтейство в ближайшем будущем. В это время крейсеры шли зигзагом в 10–20 милях впереди конвоя, который с 16.45 следовал северо-восточным курсом, чтобы максимально увеличить расстояние до аэродрома в Банаке. Дважды конвой атаковали вражеские самолеты: первый раз в 19.30, но атака была вялой и неуверенной, второй раз часом позже. В последней атаке приняли участие 25 самолетов-торпедоносцев. Ведущий самолет шел очень низко и первыми двумя торпедами подбил пароход «Наварино», но и сам рухнул в воду рядом со своей жертвой, исчезнув в гигантском столбе пламени. Остальные не проявляли безрассудную храбрость и действовали значительно осторожнее, но сумели торпедировать два судна — американский пароход «Вильям Хупер» и советский танкер «Азербайджан». «Наварино» и «Вильям Хупер» затонули, экипаж советского танкера сумел справиться с пожаром и привел судно в порт. В спасении экипажей торпедированных судов великолепно проявили себя команды спасательных судов.

Несмотря на потери, моряки на кораблях эскорта чувствовали себя достаточно уверенно, на торговых судах тоже не было паники. Люди были готовы и дальше отражать атаки противника. Но пока в море шли бои, в 2 тысячах миль от места действия на Уайтхолле началось совещание, результаты которого повлияли на судьбы 30 груженых судов и их экипажей.

В одной из комнат адмиралтейства собрались высокопоставленные военно-морские чины: первый морской лорд, заместитель начальника штаба и полдюжины старших офицеров, занимавшихся оперативным руководством движения конвоев. Они обсуждали сложившуюся ситуацию, которую предвидели, но никто не мог предложить выход. На столе перед ними лежала большая карта, на которую были нанесены последние данные о передвижении британских и немецких кораблей. Кружочками были обозначены места, в которых они должны были находиться через разные отрезки времени. Здесь же было отмечено местонахождение конвоя в те же часы. О немецких кораблях было известно только то, что они покинули якорные стоянки и могли, пока шло совещание, направляться к конвою. По расчетам, на следующее утро не позднее 2.00 они могли настичь злосчастные суда. Конвой PQ-17 вместе с крейсерами адмирала Гамильтона теперь находился в 130 милях к северо-востоку от Медвежьего, а адмирал Товей с главными силами флота метрополии был от них в 350 милях к западу. Существовала возможность повернуть конвой обратно и направить к нему боевой флот, чтобы обе группы кораблей подошли друг к другу на расстояние дальности вылета истребителя. Если отдать соответствующие приказы немедленно, конвой мог приблизиться к кораблям адмирала Toвея на следующее утро примерно в 2.00, то есть одновременно с ожидаемым подходом немецких кораблей. Конечно, такая акция удержит немецкие корабли от нападения, но вся мощь люфтваффе, сконцентрированная в Северной Норвегии, обрушится на единственный авианосец, самолеты которого были во много раз слабее противника. Кроме того, тогда продвижение конвоя на восток было бы задержано и основным силам флота пришлось бы прикрывать его до тех пор, пока он не выйдет из радиуса действия береговой авиации. Такое решение адмиралтейство не было готово принять.