Арктания (Летающая станция) - [43]

Ветлугин запустил палкой в забияк. Но черноухий уже отбился от своры и понесся прочь, яростно прыгая через рытвины во льду. Свора врассыпную шла за ним с высоко поднятыми хвостами.

— Загонят пса, — сказал Ветлугин, наблюдая за погоней.

— Ничего. Помирятся, — спокойно ответил Свенсон. — Вместе друзьями вернутся. Мне эти собачья бега по другой причине не нравятся.

— Ты думаешь?..

Ветлугин оглянулся.

— Вообще мы здесь должны быть тише воды и ниже травы. Так, кажется, говорят у вас, у русских? — сказал Свенсон.

— Так.

Ветлугин вынул из футляра биноскоп и стал следить за гонкой собак. Три лайки уже отстали и беззаботно, как ни в чем не бывало, возвращалась к палатке. Один пес продолжал еще гнать черноухого. Невооруженными глазами обе собаки были едва видны среди ледяных глыб и сугробов снега. В биноскоп же ясно было видно, как мчался вперед истерзанный черноухий, как болтались у обеих собак языки, как летели из-под лап у них комья снега. Собаки ушли уже почти на целый километр.

— Придут, — безразлично сказал Свенсон. Он хотел идти в палатку, но вдруг Ветлугин схватил его за руку.

— Смотри! — крикнул он и сунул Свенсону биноскоп. — Вот там, у тороса, похожего на гриб… Видишь?

Свенсон вгляделся, оторвался от биноскопа, удивленно глянул на Ветлугина, потом снова прижал к глазам телескопический бинокль.

— Они издыхают! — крикнул Ветлугин. Свенсон медленно опустил биноскоп. Ветлугин взял его у Свенсона и снова навел на двух собак. Обе лежали неподвижно, одна в двух шагах от другой; у обеих лапы были вытянуты, как культяпки у туго налитых вином бурдюков; кровавая пена пузырилась из оскаленных пастей, и белая шерсть их стала бурой.

Это случилось внезапно. Собаки мчались по гладкой льдине. И вдруг, одновременно, обе споткнулись, точно с размаху ударились о какую-то невидимую стену, и покатились в разные стороны, извиваясь и судорожно царапая лапами лед. Затем собаки замерли; лишь легкие конвульсии сводили их окоченевшие тела.

Свенсон и Ветлугин переглянулись, обвели горизонт настороженными глазами.

— Да-а… — наконец сказал Ветлугин. — Это любопытно.

— Там начинается отравленная зона, — спокойно резюмировал Свенсон.

Ветлугин вновь поднес к глазам биноскоп.

— Они совсем почернели, как уголь!

— Это кармонзит. Сильнейший яд. Крестовики называли его «святой водой». — Свенсон иронически взглянул на своего друга. — Мы с тобой сейчас мало отличались бы от тех двух псов, если бы вчера продвинулись вперед хоть на один километр.

— Значит, «апостолу Петру» суждено раньше помереть, чем нам с тобой. Не так ли, Эрик? — весело ответил Ветлугин, но тотчас же стал серьезным. — Что ты предлагаешь?

— Нам другого ничего не остается: надо дать знать Ливену и вернуться на Ева-Лив.

— Будем ждать тумана?

— Подождем. Так будет вернее. Станция могла ошибиться на час-полтора, не больше.

В тот же день профессор Ливен получил шифрованную радиограмму от Ветлугина. Радиограмма очень напоминала сводку о погоде: она изобиловала цифрами и специальными метеорологическими эпитетами. После расшифровки она выглядела так:

«25 километров к западу от Ева-Лива прошли днем при густом тумане. Ледяной припай стоит на месте. Эрик полагает, что он зашевелится не раньше 15 июля. Дорога очень трудна: торосистый лед, заусенцы, надувы, трещины, разводья в некоторых местах. Во время разведки ни звукоуловители, ни вибриометры не дали подозрительных показателей. После ночевки случайно обнаружили в километре от себя зону, отравленную „святой водой“. Погибли две собаки. Возвращаемся на Ева-Лив. Ждем ваших сообщений».

Радиограмма эта была зачитана профессором Ливеном вслух в большой комнате гостиницы Мальмгрена. Слушали ее: Силера, Ирина Ветлугина, механик Хьюз, практикант Бельгоро и четыре других сотрудника Ливена из его гибралтарской экспедиции.

Ливен заметил, как вытянулись физиономии у его слушателей.

— Товарищи, — сказал Ливен, — мы прибыли на архипелаг Вейпрехта — Пайера не для того, чтобы отсиживаться в гостинице. Поэтому мы завтра же выступаем в путь на Ева-Лив, где нас ждут товарищи Ветлугин и Свенсон. «Святая вода» — это пустяки; талантливый Кармон отстал в своем развитии, — времена Северной армады и крестовиков прошли. Пять лет назад открыто дегазирующее средство, которое полностью нейтрализует кармонзит.

Ливен смеющимися глазами обвел своих слушателей.

— И мы с вами скоро будем тревожить юрские песчаники острова Брусилова, — продолжал он.

Хьюз подмигнул остальным.

— Если на этот остров апостол крестовиков не пошлет манну небесную, как он сделал это на острове Седова.

Хьюз имел в виду «манну» — съедобный мох-лишайник, произрастающий в Палестине, продуктом которого является нитроманнит, одно из сильнейших взрывчатых веществ, известных на земле.

— Может быть, и пошлет, — сказал Ливен. — Но он все же опоздает. Мы проберемся на заколдованный остров Брусилова и зароемся в землю раньше, чем Петер Шайно услышит над собой наши шаги.

— Проберемся, профессор! — крикнул Хьюз. — С вами я не пробрался бы, но со Свенсоном? Ого! По-моему, у Эрика кто-то из предков был ластоногим.

— Хьюз, вы говорите глупости, — с легким укором сказала Ирина.