Аркхимир - [5]

   Издавая неимоверные, подобные жутким стонам звуки, пространство начало рваться, а из разверзшихся дыр появились голодно облизывающиеся языки черного огня. С отвратительным чавканьем пламя принялось жадно пожирать ткань реальности, заполняя собой все вокруг. Оно добралось и до меня. Огонь лизал мое тело, но я не чувствовал ни жара, ни холода, ощущая лишь, как все мое существо медленно заполняет абсолютная пустота. Вскоре не осталось ничего, кроме меня самого. И мое бесконечное, всепоглощающее одиночество, казалось, длилось целую вечность. Но потом появились они.

   Сотни, а может быть, и тысячи беспокойно мечущихся в разные стороны глаз. Они словно сочились тьмой, и - я откуда-то знал это наверняка - пытались найти меня.

   Стараясь всеми силами предотвратить свое обнаружение, я пригнулся и даже задержал дыхание, но спрятаться было негде. Одно око, расширившись, вдруг замерло на месте, и я понял, что замечен.

   В тот же миг все остальные глаза вцепились в меня своими обжигающими точно тысячи раскаленных игл взорами. Они пронизывали насквозь. Проникали внутрь. Завладевали моим разумом. Моей волей. Я не слышал, а чувствовал в себе их страшные, булькающие голоса: они шептали, говорили, стонали, даже кричали и, вопреки тому, что я различал каждый из них по отдельности, все они звучали как нечто единое целое. Слова, произнесенные на неизвестном языке, заставляли трепетать каждую клеточку моего существа. Появилось жуткое ощущение, словно я перестаю быть самим собой, будто что-то непереносимо мерзкое и отвратительное липкими потоками медленно, но неумолимо заполняет мою сущность. Я попытался закричать, однако у меня больше не было ни рта, ни глаз, ни головы, ни тела...

   Неожиданно где-то во мне - во мне ли?! - ослепительным светом вспыхнула обжигающая боль, заставляя вспомнить, что я все еще есть! Что все еще осталась какая-то, пусть и маленькая частица моего сознания - именно она и была сейчас мной!

   Всеми силами я вцепился в эту крохотную часть, представлявшуюся теперь мне маленькой звездочкой - она изливалась холодным и одновременно обжигающим голубоватым светом. Яркое сияние звезды придавало мне сил и решимости. Нужно было вырваться из этой черной жижи, которая облепила меня со всех сторон и утягивала, подобно всепожирающей трясине, в неведомые глубины!

   Я метнулся вверх изо всех сил, вкладывая в этот отчаянный рывок все, что у меня еще осталось и...

   С криком проснулся.

   Я сидел на кровати, мертвой хваткой вцепившись в левое плечо - жгло так, точно к нему прижали раскаленное клеймо. Поначалу я никак не мог понять, где нахожусь, но голос Малиши и тепло ее тела - я только сейчас осознал, что девушка крепко прижималась ко мне - вернули меня к действительности.

   - Все хорошо, Никк, это всего лишь сон, - успокаивающе гладя меня по голове и касаясь губами уха, нежно шептала она.

   Я глубоко вдохнул, стараясь умерить сбившееся дыхание. Сердце бешено колотилось, а тело покрывал холодный пот. Ночные кошмары преследовали меня с самого детства, каждый раз заставляя все внутри сжиматься от неведомого мне наяву страха. Впрочем, пробуждаясь, я никогда не мог вспомнить хотя бы что-то из увиденного во сне.

   Было еще темно. На столе догорала свеча, озаряя небольшую уютную комнатку тусклым светом. Малиша мягко взяла мою правую руку, все еще судорожно сжимающую плечо, и я невольно отпустил его.

   - Тебе больно? - ласково спросила она.

   - Уже нет, - с трудом выдавил я, еле ворочая одеревенелым языком. Боль и правда начинала отступать.

   - Это она болит? - поинтересовалась моя возлюбленная.

   - Она? - я пытался собрать разбегающиеся в разные стороны, словно тараканы, мысли.

   - Ну, твоя татуировка!

   - Я ведь тебе уже говорил, - я, наконец, понял, о чем идет речь, - это не татуировка, а пятно, что было у меня с рождения.

   - То, о чем ты говоришь, называется родимым пятном, - терпеливо, будто в тысячный раз объясняя неразумному малышу основы мироздания, проговорила девушка, - и оно коричневое. А это - черное и к тому же имеет четкую форму странного глаза, - она игриво провела пальцем по моему плечу, обводя находящийся на нем символ.

   - Хорошо, пусть это будет татуировкой, с которой я родился, - примирительно сказал я, проводя тыльной стороной руки по мокрому лбу.

   Малиша улыбнулась.

   - Я принесу воды, тебе надо умыться.

   Заворачиваясь в простыню, воительница встала с кровати и зажгла новую свечу. Глядя на ее неторопливые, полные грации движения я начал успокаиваться. Из другого конца комнаты девушка принесла таз с большим кувшином холодной воды и поставила их на находящуюся рядом с кроватью деревянную скамью. К этому моменту мне уже более-менее удалось взять себя в руки.

   Я поднялся, демонстративно ничем не прикрываясь, что вызвало звонкое хихиканье Малиши, резво юркнувшей обратно в кровать. С удовольствием зарывшись под одеяло - ночи уже становились холоднее - она принялась с интересом наблюдать за мной. Сделав вид что ничего не замечаю, я принялся деловито умываться, не жалея воды и на тело. Пару раз я как бы ненароком плеснул в лежащую девушку, что с ее стороны явилось новым поводом для веселья.