Арканы Мерран. Сбитый ритм - [56]

Халнер хмыкнул, но ничего не сказал. После того, как обработал рану, ещё раз выспросил детали сегодняшнего нападения и зимних событий в Тмирран, а потом категорически отказался отпускать меня куда-либо из гостиницы вообще и из своего номера в частности.

— Всё, хватит болтаться без присмотра. Сейчас поспишь здесь, а утром начнёшь заниматься кристаллами. Как раз инвентаризацию проводить пора.

Аркан III. Хозяйка Глава 13. Семейные штучки

Сложно сказать, какое наказание за бузу выбрал бы Дарн, но, с легкой руки Халнера, это оказался домашний арест. Гостиница-шапито-гостиница, ни шагу в сторону, прыжок — попытка улететь. Для меня, разумеется, ещё и с выкрученными на короткий поводок Оррами. Равор под присмотром своей мамаши Изабель скорбел по сломанному носу и заправлял огненные шары, а я корпела над учётными тетрадями и ненавидела всех и вся. Мало того, что за рабыню, считай, держат, так теперь ещё и кабаки отняли!

Потом случилось неожиданное: Халнер подкинул несколько очень интересных книг по исследованиям Цветного пламени — должно быть, хотел меня подбодрить. Откуда ему знать, что я уже давно думаю над тем, как приспособиться к стабильному пространству Мерран и вычленить Зелёную, самую разрушительную цепь Пламени? Застукав меня за выковыриванием светляков из коридорных ламп, Хал долго фырчал про пожар, безопасность, и так далее. Сговорились на том, что подобные эксперименты можно проводить только «под присмотром». Сказано-сделано: гостиная двухкомнатного номера Хал тут же превратилась в лабораторию.

Не смотря на нестабильность пространства, в моём мире цветное Пламя создавало чёткие цепочки пламя-пепел-пламя, для которых важнее всего — правильно подобрать катализатор. В стабильном Мерран огонь, напротив, будто оживал, стремясь не просто переработать топливо, а стать его частью — именно так горели, не сгорая, таусы, огненные птицы срочной почты. Экспериментируя, я постепенно поняла, куда и как надо подсворачивать пространство, чтобы лепестки, с одной стороны, оставались стабильными, а с другой, не «прилипали» к чему-либо.

Однако сбои, конечно, случались. После трёх глубоких подпален на стене, подожженной шторы, и разговора на повышенных тонах, Халнер наконец-то вернул мой фамильный медальон — его, как и мой родовой кинжал, «конфисковали», когда я только попала в театр и валялась в лазарете после горной реки. С одной стороны, не драгоценность и не оружие, какого монторпа не отдать раньше? С другой, он и правда оказался гораздо опаснее, чем я считала. Да, Пламя чистое, да, большую часть времени его источник лежит в металлической коробочке, да, у стен всегда стоят емкости с водой, песком, и щепками триба. И да, я никому не открывала дверь, когда экспериментировала в одиночестве.

Но всего этого оказалось мало.

Вечером шли представления, поэтому работала я днём, плотно занавешивая шторы и включая воздуховод. Его винт работал довольно громко, так что прошляпить звук открывшейся двери оказало очень легко.

— Хални-иии… Ой, привет! А… а где Хални? — прозвенел певучий голос.

От неожиданности я выпустила камень мирт. Ударившись об пол, он попрыгал прочь.

— Привет. Вышел. У них же соб-брание, — ответила я, ловя беглеца над решеткой камина. Слава богам, не зажженного, — а ты чего хотела? Я передам.

— О, не стоит, — улыбнулась Избель, и подплыла к «лабораторному» столу, — я так… о своём поговорить, по руководству. А что это ты делаешь?

— Да так… Работаю вот. Эксперимент сложный. Для номера.

Изабель хмыкнула и начала обходить стол. Как и положено приме труппы, эта сногсшибательно красивая женщина спала с директором и обладала редкостно большими… способностями. К выдающимся на добрых два кулака способностям прилагались: каштановая грива, пышные изгибы, кошачья пластика, огромные сапфировые глаза, и густые ресницы. И характер. Сильный характер волевой женщины, знающей себе цену.

— Вы что, тарвола собрались делать? — Изабель постучала ногтём по несущей планке рядом с кюветой, в которую я только-только поместила искру зелёного Пламени, — клюв ему не к месту будет…

— Не трогай! — гаркнула я.

Совладав с собою, добавила:

— Опасно.

В моём родном мире умели делать агрегаты, которые плевались комьями Пламени, стирая за один выстрел целые кварталы. В Мерран до таких машин не додумались — здесь шли по пути «живого» оружия — черви, грызуны, болезни. Я же решила сделать нечто среднее между нашей огненной установкой и здешним Оком Апри, которое видела в Цитадели. По задумке, устройство должно собирать воедино тепло и свет как вместе, так и по отдельности, и менять как их пропорцию. Сейчас я как раз искала равновесное состояние, чтобы не вспыхнуло, где не надо.

Оскорблено пожав плечами, Изабель оставила установку в покое, и начала перебирать кропотливо выстроенную пирамидку запасных камней.

— Так… синий, белый… даже Кади, ого! О, а какой хороший чёрный… и все из наших кладовых? Ну, молодец, молодец, подход нашла. Всё-таки женщина, хоть с виду и не скажешь…

Я крепче сжала зубы. Конечно, не скажешь. Сиськи на нос не лезут, побрякушками не обвешиваюсь, томным голосом не говорю, глазки всем подряд не строю, платья не люблю. Взрослых сыновей, которые настырно клеятся ко всему, что движется, тоже нет. И вообще детей нет, и вряд ли будут. Какая из меня женщина!