Аркадий Северный, Советский Союз - [5]

Нельзя сказать, что в Иваново совсем уж ничего не слышали об этом музыкальном явлении. Нет, конечно же, там и слушали, и играли джаз. Но всё это было постольку-поскольку. А здесь, в Питере — полное раздолье! У питерских знакомых Аркадия полно пластинок, на которых записаны не только классические композиции, но и совершенно незнакомый ему ранее рок- н-ролл в исполнении Билла Хейли и Луи Джордана! Кроме того, не так далеко от ЛТА находится другой вуз — Политехнический институт имени М. И. Калинина, и его знаменитый клуб — место проведения джазовых вечеров, а также и сбора "золотой молодёжи". В 50-е годы к большому неудовольствию властей какая-то (естественно — "незначительная") часть советской молодёжи вдруг в одночасье стала не совсем советской, и беззаветному служению идеалам коммунизма предпочла "буржуазно-развлекательный" образ жизни. Собственно говоря, такими страшными словами тогда называли просто-напросто манеру поведения — когда слишком много слушаешь нехорошую западную музыку, танцуешь и гуляешь, да и вообще не в меру веселишься. А не слушаешь лекции по марксизму, не изучаешь передовицы "Правды", не посещаешь все митинги и собрания, не организуешь политинформации, не даёшь у станка по две нормы за красный флажок. Но мало того! Самая разболтавшаяся часть молодёжи пятидесятых нисколько не испугалась страшного слова "буржуазный", а охотно с ним согласилась, и действительно начала активно играть в "Запад"! Пусть даже и не в Запад, конечно, а только в свои собственные представления об "ихней сладкой жизни", сложившиеся из обрывков книжек и фильмов, — наивные, а порой даже глуповатые. Комсомольцы клеймят их "плесенью" и "родимыми пятнами", но уже без особого эффекта. Разложение началось.

И, разумеется, в вечно вольнодумствующем Питере таких "уродливых явлений" было достаточно много. Однако Аркадий Звездин, по воспоминаниям современников, несмотря на своё увлечение западной музыкой, никогда не был "идейным" стилягой. Он не стремился непременно следовать всем новинкам западной моды, хотя и очень следил за своим внешним видом, любил хорошие галстуки и пиджаки. Но не стоял по два часа в очереди в парикмахерскую на проспекте Майорова, чтобы сделать на голове сногсшибательный кок, и не выкладывал бешеные деньги кустарю-сапожнику за неимоверной толщины каучук ("манную кашу") на подошве. Видимо, Аркадий просто не ощущал потребности в подобных проявлениях своего образа мыслей. Он принадлежал к тому типу людей, для которых внутренняя свобода, и собственное осознание своей нонконформистской позиции гораздо важнее какой бы то ни было внешней их демонстрации.

А впрочем, в юности нонконформизм всегда идёт рука об руку с максимализмом, а значит — если уж "разлагаться", то до конца! И в результате таких вот увлечений Аркадию довелось познакомиться (причём, похоже, достаточно близко) и с той стороной жизни "золотой молодёжи", которая входила в прямое противоречие уже не только с коммунистической идеологией, но и с Уголовным кодексом. Немалая часть питерских стиляг промышляла тогда фарцовкой, что было по-своему абсолютно логично: слушать джаз и рок-н-ролл, следить за мировой модой, проводить досуг не на комсомольских митингах, а в весёлой "светской" жизни — всё это прекрасно. но требует немалых средств. Не зарабатывать же их на стройке! Нет, на жизнь "под Запад" и деньги надо делать по-капиталистически. Правда, теневая экономика в СССР ещё только-только начинается, но в Питере, где хватает иностранных туристов, моряков и фирмачей, в конце 50-х годов уже прочно встаёт на ноги этот новый вид советского бизнеса, символично названный" фарцовкой" — от английского словосочетания "for sale" ("на продажу"). И вот Аркаша Звездин каким-то образом устанавливает контакты с этими "деловыми людьми".

Зачем ему это было надо? Судя по всему, не только ради "лёгкой наживы". Вот что рассказывал нам Николай Браун: "…Конечно, Аркадия никак нельзя всерьёз рассматривать, как человека, стремившегося к обогащению. И он не был принципиально настроен на какие-то акции, как политические, так и уголовные. Скорее, для него всё это было в русле его симпатии в целом к этой стихии. Это могла быть для него игра своего рода… а насколько он далеко в ней зашёл, я не знаю". Но нельзя не отметить, что сохранились и иные воспоминания: о том, как Аркадий принимал непосредственное участие в каких-то делах по перепродаже партии часов, а также и о том, что в те годы он очень любил щегольнуть весьма специфическим жаргоном фарцовщиков. Последнее, впрочем, скорее как раз и подтверждает, что элемент игры во всех этих делах был у Аркадия далеко не на последнем месте… Но, как бы то ни было, бешеный капитал на фарцовке Аркадий себе не сделал, зато и неприятностей с органами на этой почве не поимел. Но мы немного отвлеклись. Потому как ни диссидентские игры, ни фарцовка — для Аркадия не главное. "Это — не моё" — помните? Главное и основное его увлечение на все времена — музыка. А в конце пятидесятых, как мы уже говорили выше, самой модной и популярной музыкой был джаз.

Советская власть не очень-то жаловала эту "музыку толстых", — и слава Богу, что хотя бы уже не запрещала, как в эпоху борьбы с "низкопоклонством"! Однако и в передачах советского радио, и в продукции государственных студий грамзаписи джаз выдавался строго гомеопатическими дозами, а рок-н-ролл был, практически, запрещён. И потому любителям такой музыки приходилось добывать её только лишь "левыми" путями. А распространялась она в те времена в основном на грампластинках. Магнитофоны были ещё далеко не у всех, хотя их производство в СССР к концу 50-х годов было уже вполне налажено. Но стоили они достаточно дорого, да и качество могли обеспечить только при первой, максимум — второй перезаписи. Дальше шёл полный завал частот и больше помех, чем музыки. Поэтому любители джаза предпочитали всё- таки "винил". Но фирменные западные диски, контрабандой попадающие в Питер, не могли обеспечить потребности рынка, да и цена их была тоже довольно высокой. Так что основным источником "несоветской" музыки были пластинки подпольного производства, нарезаемые в домашних условиях из отработанной рентгеновской плёнки. Впрочем, мы не будем сейчас подробно об этом рассказывать. Эта славная страница нашей истории достаточно хорошо известна, и слова "рентгениздат" или "музыка на рёбрах" не нуждаются в дополнительных пояснениях.