Аркад - [17]

Истина, заключенная в этих словах, выражается в том, что когда государственный орган власти ведет речь о своем суверенитете над подвластной ему территорией и подвластным ему населением, он тем самым пытается присвоить не принадлежащее ему право суверена…"

– Вот под этим заявлением я бы точно подписался. Но от заявления до дела – огромная дистанция. – Альберт сам наполнил свой бокал на одну четверть неразбавленной водкой, залпом его выпил, чуть выдохнул воздух, пошевелил губами и продолжил свою реплику.

– В нашем вшивом государстве, впрочем, как и в любом другом, политики скорее удавятся, чем позволят обществу идти тем путем, который ему нравится. Они же тогда перестанут быть значимыми, станут в ряд с остальными профессиями человеческого рода, потеряют свои лакомые куски. А что еще полезного в жизни они могут делать, как вещать с трибун, завлекать толпу, да плести интриги!

– Ну, Альберт, ты циник. Есть ведь и неплохие политики. Например, этот самый Венс, которого мы сейчас слушаем.

– Мак, я не против этого сенатора. Я даже мог бы пожать ему руку при встрече. Но не будь наивным. Ведь это – только слова. До действий так и не дойдет. До реального действия ему сто раз выкрутят руки. Не чужие, так свои, так называемые демократы, ведь все они – политики – кормятся из одного и того же корыта. Так что ничего из того, о чем он сейчас говорит, он не сможет осуществить. Да я даже думаю, что он и сам это прекрасно понимает. Так что все это – игра в слова, борьба за голоса, наши с тобой голоса, чтобы на следующих выборах мы его поддержали.

– Слушайте, хватит вам спорить. Так редко бывают честные речи на самом верху, а вы здесь мешаете их послушать. Потом поспорите!

Девушка более крупных форм, чем подруга Аркада, представившаяся ему во время знакомства Викой, протестующе махнула рукой в сторону Альберта и Мака, потянулась к визору, чтобы прибавить громкости. При этом скосила глаза на Аркада, будто пытаясь определить, какое впечатление произвело на него скользящее, плавное движение ее тела, когда она потянулась к визору. Решив, что самое благоприятное, она успокоилась. Вновь поглубже устроилась с ногами в широкое кресло и чуть ли не замурлыкала, как симпатичная кошечка, от удовольствия собственной самооценки.

Мужчины замолчали, устремив свои взгляды на экран. По нему медленно передвигалась картинка, показывая почти всех присутствующих на Госсовете, а затем камера опять остановилась на выступавшем сенаторе.

"Чем большую территорию и массу населения орган власти пытается подвести под такое свое суверенное правление, тем менее он становится дееспособным к управлению. Для всякого политического организма есть свой максимум силы, который он не может превышать и от которого он, увеличиваясь в размерах, часто отдаляется. Я вновь здесь цитирую древнего мыслителя. Государство малое относительно прочнее большого. Посмотрите в историю! Малые государства с эффективным правлением чаще сохранялись, в то время как великие империи разваливались с треском для населяющих их народов. Ибо при огромной территориальной протяженности такого государства, при особых климатических условиях, разных нравах и обычаях населения правление уже вынужденно перепоручается чиновничеству, творящему произвол".

Камера вновь переместилась, пройдясь по лицам членов правительства, будто специально иллюстрируя слова сенатора.

Томинакер в углу гостиной о чем-то перешептывался с одной из девиц, искоса бросая напряженные взгляды на Альберта, будто пытаясь определить его подлинную реакцию на речь сенатора.

"Сувереном является целое – народ, который, даже не имея никакой власти, не может перепоручить свой суверенитет кому бы то или чему бы то ни было, не ликвидируя тем самым самого себя как целое, не возвращаясь в скотское состояние толпы.

Переадресовывая суверенитет с суверена к его части, с народа к государственной власти, мы тем самым сознательно или по глупости пытаемся ограничить самого суверена эфемерными рамками в проявлении его воли. Такие случаи в истории были. Они всегда возникали в судьбоносное для того или иного народа время. Но он тем и отличается от всякой человеческой ассоциации и любого органа власти, что в осуществлении своего полного суверенитета отбрасывает как нечто ненужное и необязательное всякие ограничители этого своего признака и тем самым показывает себя в качестве суверена; чего не может сделать никакая ассоциация или орган власти".

– Слушайте, да это же почти призыв к разрушению так называемого тройственного соглашения между нашими государствами! – Мак возбужденно обвел взглядом всю компанию, радостно-возбужденно уставился на Альберта, как бы бессловесно ему напоминая. – Вот видишь, я же говорил, этот парень что надо.

Альберт бросил на него быстрый взгляд и вновь обернулся к

экрану.

– Подожди, дай послушать, чем он закончит, какую пилюлю он выложит в конце этим стервятникам.

Между тем чувствовалось, что обстановка в зале заседания накаляется. Наблюдалось оживленное движение различных лиц, видимо, клерков или советников, которые курсировали, как челноки, от кресел своих хозяев до выхода из зала и обратно, получая от них какие-то