Арка святой Анны - [3]

Сцена привлекала Гарретта с юных лет: еще будучи студентом Коимбры, он поставил силами студентов-любителей свою трагедию «Катон», а в 1828 году группа португальцев-эмигрантов в Плимуте повторяет эту постановку в домашнем театре. «В сердце и в голове у меня — мысль о возрождении нашего театр»… — пишет он в авторском предисловии к драме «Ауто о Жиле Висенте» (1838), сюжетом которой стала судьба первого португальского драматурга и режиссера. Одну за другой пишет Гарретт драмы на сюжеты из национальной истории, обильно используя при этом фольклор, собиранием которого все больше увлекается. В драме «Оружейник из Сантарена» (написана в 1839 г., опубликована в 1841 г.) столько песен, хоров и танцев, что это произведение скорее следует называть народной оперой.

Кабралистская диктатура, оттеснив партию Алмейды Гарретта в оппозицию, лишила писателя должности Генерального инспектора театров. Для Алмейды Гарретта наступило время уединения и частной жизни: горечь невыполненных планов и неудовлетворенного честолюбия отчасти компенсировалась возможностью для напряженной творческой работы. Именно в 40-е годы он создал лучшие свои произведения, осуществил заветные проекты. В 1843 году он выпускает первый том своего собрания народных лиро-эпических песен «Романсейро», впоследствии расширенного. В 1844 году печатается его лучшая драма «Брат Луис де Соуза», которую кабралистская цензура долгое время не допускала на сцену. В 1845 году выходит первая часть романа «Арка святой Анны», а в 1850 году — вторая. В промежутке Алмейда Гарретт публикует еще чрезвычайно оригинальный и интересный роман из современной жизни «Поездка на родину» (1846) и сборник стихов «Цветы без плодов» (1845), пишет большую часть стихов, составивших его последнюю книгу «Опавшие листья» (1853).

* * *

С каким же духовным багажом Алмейда Гарретт подошел к своим творческим свершениям? Какое мировоззрение выработалось у писателя в ходе первых двадцати лет общественной деятельности?

Алмонда Гарретт вступил в социальную борьбу как самый пылкий, самый убежденный сторонник одной идеи. Воистину в молодости «он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть», и звалась она — свобода. В юности студенческая аудитория взрывалась в ответ на призыв заглавного героя его трагедии «Катон»: «Свобода или смерть!» А в первом номере издаваемой им газеты «Португалец-конституционалист» (от 2 июля 1836 г.) — газеты, способствовавшей подготовке умов к сентябрьской революции, — говорится: «Мы хотим свободы — вот наша партия».

Алмейда Гарретт защищал любое требование свободы, иногда расходясь во взглядах со своими товарищами-либералами. Как известно, многие испанские и португальские либералы выступали против отпадения заокеанских колоний, против образования самостоятельных государств в Новом Свете. А Алмейда Гарретт был членом тайного Общества садовников, ставившего своей целью, как сообщалось в полицейском донесении, обеспечить независимость Бразилии. Хотя Бразилия была провозглашена независимым государством еще в 1822 году, в Португалии не прекращались политические интриги с целью повернуть вспять движение истории; поэтому Алмейда Гарретт не раз выступал со страстной защитой прав бразильского народа. В его бумагах сохранился набросок новеллы из бразильской жизни — герой, индеец, обращается к белым колонизаторам: «Вы рабы ваших городов, ваших выдуманных потребностей, которые вас там держат в плену. Я свободен, как свободна природа». Руссоистская концепция «естественного человека», унаследованная многими романтиками, служит Алмейде Гарретту подтверждением его заветной идеи — идеи свободы.

Поклонение свободе в ту эпоху нередко сопровождалось смутным представлением о содержании и целях свободы. Хотя Алмейда Гарретт не был вовсе чужд этой восторженной мистики свободы («Свобода — это единственная и прочнейшая основа всего счастья народов», — писал он, забывая о хлебе насущном), все же его отличала политическая проницательность, тем более удивительная, что он жил в отсталой стране с едва зарождающимися революционно-демократическими традициями. Замечательны, например, суждения Гарретта о России, необыкновенно быстрым историческим развитием которой он восхищается, и о декабристском восстании, которое он сумел понять вернее, чем многие его современники из просвещенных стран. «Неудача этой попытки не умаляет ее значения. Говорят, что там аристократия борется за свои привилегии. Но это вульгарная ложь. Там, где есть угнетение, будет революция; там, где правительство препятствует духу времени, неминуемо состояние войны между правителями и управляемыми», — пишет он в книге «Португалия в европейском балансе» (1830).

В этой же книге Алмейда Гарретт высказывает важную мысль, свидетельствующую, что он преодолевал руссоистские представления о подлинной свободе как атрибуте примитивного состояния человечества, как свободе от потребностей: «Бедность — главнейший враг свободы». Неудачи испанской и португальской революций Гарретт объясняет неучастием в них народа, боязнью революционеров вооружить народ, слить его с армией. «Призовите народ, объясните ему, что вы совершаете для него революцию, — и он сам защитит дело своих рук». Народная революция должна была быть насильственной и сразу уничтожить все институты старого общества. Она этого не сделала, и неведением, отсталостью народа сумела воспользоваться контрреволюция.