Арийский мессия - [4]
– Понятно. Ну ничего, сейчас я возьму для вас смокинг напрокат, а потом мой портной сошьет вам новый.
Большой вестибюль был отделан мрамором серовато-белых тонов. Свет, попадая сюда через витражи, изображавшие какие-то исторические сцены, окрашивался в различные цвета. Геркулес проводил своего друга в его комнату и затем, предупредив, что позвонит, когда наступит время обеда, ушел.
Линкольн стал разглядывать предоставленную ему комнату. Электрическое освещение, водопровод с холодной и горячей водой, огромная кровать, белый стол с позолотой в стиле французских королей, картины неизвестных ему, Линкольну, художников – в общем, сплошная роскошь. Американский полицейский невольно удивился тому, насколько сильно изменилась жизнь его старого друга. В Гаване Геркулес был проходимцем, который не имел ничего за душой, не вылезал из публичных домов и постепенно спивался, а здесь, в Мадриде, пятнадцать лет спустя, он выглядел почти как аристократ.
Линкольн разделся, наполнил ванну теплой водой и с удовольствием в нее погрузился. После ванны он лег на кровать. Летняя жара терялась в этом доме за высокими потолками и толстыми стенами, а вот на улице после десяти утра начиналось настоящее пекло. Линкольн, впрочем, был к жаре привычен, потому что и в Нью-Йорке лето нередко изводило жителей непомерно высокой температурой, однако там, по крайней мере, было влажно, а здесь от сухости воздуха нос горел огнем и першило в горле.
Линкольн закрыл глаза и, мысленно перенесшись на Кубу, вспомнил Элен – бесстрашную журналистку, помогавшую им с Геркулесом разгадывать тайну взрыва и затопления американского броненосного крейсера «Мэн», – и профессора Гордона с его неправдоподобными рассказами о Колумбе. Линкольн загрустил: без этих двух людей тогдашнее расследование пошло бы иначе. Элен уже умерла. Он сам несколько лет не был на ее могиле, хотя это не так уж и далеко. О судьбе профессора Гордона он ничего не знал. Тот, возможно, сейчас преподает в Гаванском университете или, уже выйдя на пенсию, корпит над книгами, изучая знахарские манускрипты или какие-нибудь древние письмена.
Здравый смысл вернул Линкольна к реальности. Он сейчас находится в Мадриде, в старой доброй Европе. Сегодня вечером он пойдет с Геркулесом в оперный театр и станет там общаться с «высшим светом»… И вдруг по спине пробежала неприятная дрожь: он был для этого самого «высшего света» – а тем более местного – чужаком! Он ведь вырос в самом захолустном районе Вашингтона и получил не ахти какое образование. Кроме того, он негр и для испанцев иностранец. «Да уж, я тут буду явно не ко двору», – промелькнула мысль в его голове, но через миг, забыв обо всем этом, он погрузился в сон, и его охватило такое приятное ощущение, как будто он парит в небе на облаке.
2
Мадрид, 10 июня 1914 года
В «пещере Заратустры»[3] было темнее – если такое вообще возможно, – чем в пещере Платона.[4] Даже в день летнего солнцестояния – самый длинный день в году – свет не проникал сюда. Поэтому здесь всегда пахло мочой и сыростью, «как в захолустных районах Парижа» – так ему нравилось говорить об этом хозяину книжной лавки. Очень маленький прилавок, заваленный стопками пыльных, изгрызенных крысами книг, производил отталкивающее впечатление и на случайно забредших сюда зевак, и на осознанно пришедших книголюбов. Здесь царил полумрак, а книги лежали повсюду на полу, занимая почти все внутреннее пространство, отчего лавка напоминала склад бумаги; входная дверь открывалась внутрь лишь наполовину, а сразу за ней более чем на метр из стены выступали толстенные опорные столбы, мешавшие немногочисленным посетителям проходить внутрь, к почерневшим от дыма свечей стеллажам. Здесь не было электрического освещения, но даже при тусклом свете свечей было видно, что корешки и обложки книг покрыты довольно толстым слоем пыли, смешавшейся с черным табаком книготорговца.
На заваленном бумагами, книгами, гравюрами и эстампами столе оставался квадрат свободного места, на который обычно и опирался локтями или ладонями хозяин этой книжной лавки, по прозвищу Заратустра. Вид у него был весьма неказистый: потертая рубашка, нарукавники на локтях, – как у конторских служащих, – кепочка с зеленым козырьком, прикрепленный цепочкой к явно тесноватому жилету монокль, очень просторные – как шаровары – мятые штаны, подвязанные на поясе грубой веревкой.
Когда в эту лавочку заходил один хорошо известный ее хозяину писатель, между ними происходил всегда один и тот же диалог:
– Плохо Польша принимает иноземца… – говорил писатель.
– Отец и учитель магии, приветствую вас! – восклицал Заратустра.
Затем писатель подходил к стеллажам и, протянув руку, брал книгу наугад. Заратустра смотрел на него с равнодушным и отчасти недовольным видом – ему словно не нравилось, что кто-то попусту поднимает пыль. Писатель с трудом перелистывал страницы своей единственной рукой, а его длинная белая борода то и дело норовила зацепиться за какую-нибудь из стопок книг. Черный костюм этого человека был испачкан в пыли, а очки съехали на самый кончик носа. Время от времени он чихал – от чрезмерной запыленности воздуха – и вытирал рукавом очередную капельку, свисающую у него с кончика носа…
Ассасины… Это слово заставляло вздрагивать христиан по всему миру. Так называли наемных убийц в Европе. Они всегда действуют скрытно, молниеносно, беспощадно.1914 год. Трое европейцев бегут от начавшейся войны в Египет и попадают в водоворот приключений. Ведь они решили помочь сбежавшей из гарема любимой жене турецкого султана — и отправляются в Мероэ, в занесенную песками великой пустыни древнюю столицу черных фараонов. Но путь им преграждают ассасины, которые должны исполнить древнее пророчество.
Как может древний артефакт влиять на историю не только отдельных людей, но и государства? Почему Гитлер и его окружение очень сильно хотели вернуть Янтарную комнату в Германию? Почему янтарь стал предметом пристального изучения такой самой таинственной немецкой организации как «Аненербе»? И наконец, куда делась Янтарная комната после окончания войны? Ответы на все эти и другие вопросы вы найдете в третьей книге романа «Багаж императора».
Злые люди похитили девчонку, повезли в неволю. Она сбежала, но что есть свобода, когда за тобой охотятся волхвы, ведуньи и заморские дипломаты, плетущие интриги против Руси-матушки? Это не исторический роман в классическом его понимании. Я обозначил бы его как сказку с элементами детектива, некую смесь прошлого, настоящего, легендарного и никогда не существовавшего. Здесь есть всё: любовь к женщине, к своей земле, интриги, сражения, торжество зла и тяжёлая рука добра. Не всё не сочетаемое не сочетается, поэтому не спешите проходить мимо, может быть, этот роман то, что вы искали всю жизнь.
Первый дозор – зарисовка о службе в погранвойсках, за год до развала СССР, глазами новенького сержанта, прибывшего на заставу, граничащую с Афганистаном. Его первый дозор, первое нарушение, первая перестрелка.
Автор – натуралист, этнограф, геолог-горнопромышленник, один из лидеров Туркестанской Военной Организации. В 1918 г. был арестован и приговорен ЧК к смертной казни. Освобожден белыми, больше года скрывался среди местного населения Туркестана, бежал через Семиречье в Кашгарию, позднее – через Каракорум в Индию. В своей книге “Hunted Trough Central Asia”, изданной в Англии, автор описывает перипетии своего пути из Ташкента в Кашгар, рассказывает о быте и культуре населения Туркестана, истории края, его географии, природных особенностях, животных и растениях.
Несмотря на некоторое сходство сюжета, это не ремейк известного произведения классика, а попытка показать альтернативный вариант истории России, избежавший потрясений 1917 года. России, которая вошла в 21 век с компьютерами и интернетом, но сохранила сословный строй и монархию. Главный герой – представитель дворянского сословия, который ради сохранения честного имени вынужден имитировать самоубийство и начать жизнь с чистого листа.
Рассказ о нелёгкой судьбе двух девушек-гладиаторов, близких подруг в жизни и одновременно жестоких соперниц на арене. Содержит нецензурную брань.