Ария: Легенда о динозавре - [4]

Косуха… Это было чем-то фантастическим и недостижимым, пределом мечтаний любого подростка! Косыми кожаными куртками обладали лишь редкие счастливчики — достать фирменные просто не представлялось возможным, а кустарные варианты смотрелись сносно разве что в провинции или в «путягах». К слову, учащиеся профессионально-технических училищ, подверженные металлической заразе, одевались с особым шиком: их экипировка состояла из обычной телогрейки с надписью «Iron Maiden», «AC/DC» или «Judas Priest» и кирзовых сапог. Кирзовые сапоги при желании можно было превратить в подобие чопперов. Для этого их снизу подбивали консервными банками из-под шпротов — недолговечно, зато эффектно!

Весьма популярным развлечением в те годы было разоблачение «псевдометаллистов». Идет, скажем, этакий нарядный парень в браслетах с заклепками, цепочками и самопальной майке «Dio». Он явно горд собой и неприятностей не предчувствует. И тут его обступают пять-шесть не менее гордых парней, и между ними завязывается приблизительно такой разговор: «Ты че, металлист, что ль?». «Ну да, металлист», — отвечает будущая жертва, не подозревая о предстоящей экзекуции. «Ах, металлист! А ну-ка назови нам тогда пятнадцать металльных групп!» Перечислив от силы названий пять-шесть, жертва теряется, и как итог — все доспехи «лжерыцаря» автоматически конфискуются в пользу металлической братии. Экспроприаторам и в голову не приходило, что подобные действия копируют поведение столь ненавистных им гопников. Похоже, они всерьез полагали, что таким образом очищают свои доблестные ряды от чуждых элементов.

Вирус хэви-метал поразил практически все прослойки. В столичных высших учебных заведениях по полной программе свирепствовали так называемые КООДы[!КООД — комсомольская оперативная дружина.!]. Тотальной конфискации подвергались любые атрибуты, свидетельствовавшие о принадлежности будущих инженеров и гуманитариев к металлическому братству. Такая же незавидная участь постигала и «свободно конвертируемую валюту» молодых меломанов — пластинки зарубежных ансамблей, которые ценились на вес золота. Правда, иногда заветные «пласты», порядком попиленные, все же возвращались к своим владельцам — многим комсомольским активистам тоже нельзя было отказать в наличии тщательно замаскированных «пагубных» пристрастий. (Родной «пласт» был очень выгодной вещью: кассеты, записанные с него, продавались по пять рублей, а черно-белые фотографии, переснятые с обложки, шли «всего» по три.)

Металлическая молодежь очень любила гулять. А чтобы никто не сомневался в том, что молодежь — «металлическая», прогулки сопровождались прослушиванием записей, желательно громких и «страшных». Основными единицами аудио-техники служили испытанные в боях «Электроника-302» и «Весна». Их брали под локоть на левую или правую руку и, включая на полную громкость «Hells Bells» или «Aces High», дефилировали по улицам, пугая мирное население. (Это явление в прочем «цивилизованном» мире вообще-то научно называется ghettoblaster и присуще обывателям цветных кварталов Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, попросту говоря — неграм и латиносам.) Преимущество отечественных магнитофонов было неоспоримо: в случае чего они могли быть использованы для обороны от люберецкой прогрессивной молодежи, именуемой в просторечии «люберами».

Люберы (или любера) — единственное «оригинальное» движение, возникшее в отечественной молодежной субкультуре 80-х. Это вам не панки, слепо копировавшие манеры зажравшейся английской «золотой молодежи»! Аналогии люберам в мире не было и, пожалуй, не будет. Пресловутые люберы — продукт сугубо отечественного производства. Про них, родимых, в годы перестройки понаписали такого, что у честных металлистов волосы их длинные дыбом вставали.

Нам пришлось предпринять небольшое расследование, а гидом по «люберизму» любезно согласился стать г-н Алексей Власов, сам в прошлом любер, а ныне большой почитатель тяжелой музыки и, в частности, творчества «Арии». (Удивительные все-таки иногда происходят трансформации!) Когда мы встретились, он подозрительно оглядел меня и выдал фразу, окрашенную в нежно-людоедские тона: «Волосатенький… Эх, попался бы ты мне раньше!». По моему телу пробежал этакий ностальгический холодок… Итак, любер.

«Мне 18 лет. Могу без опаски говорить, что люблю свою Родину. И делаю для нее, кстати, побольше иного комсомольца! Развелось сейчас много всякой твари: фашисты, панки, металлисты, рокеры. Все они жалуются на массу свободного времени. Говорят, некуда себя деть. Тот же металл мне, в общем-то, нравится, но цепи, черные куртки, зеленые волосы — не наша, чужая, кровь. Поэтому я целиком и полностью стою на позициях люберов и не пропускаю ни одного выхода ребят на охоту за тенью гнилого Запада!»

Между прочим, это подлинник! Перед вами письмо, присланное в редакцию одного молодежного журнала. Как вам понравится подобное откровение? Советую отметить две вещи: первое — «металл мне, в общем-то, нравится» и второе — «тень гнилого Запада». (Вывернутый наизнанку и доведенный до полного абсурда советский патриотизм!) Правильнее всего было бы, конечно, считать люберов обыкновенными гопниками, с той лишь разницей, что они действительно имели некий намек на идеологию — «бей волосатых».