Арина Родионовна - [23]
Начало 1800-х годов — весьма сложный для биографа период жизни Арины Матвеевой. Она, видимо, всё же вернулась в Москву на исходе 1800 года вместе с кем-то из господ. Документальных подтверждений тому нет, но и в исповедных ведомостях суйдовской церкви за 1801–1802 и 1805–1806 годы крестьянка тоже не упомянута. Зато в 1803 году наша героиня вновь даёт о себе знать: в росписи московского храма Святого Харитония Исповедника, что в Огородниках, Арина Родионовна, «вдова 45 лет», состоящая «при Марье Алексеевне Ганнибаловой», помечена (под № 324) как исповедовавшаяся. «Она показана как-то особняком, — сообщает обнаруживший документ Л. А. Виноградов, — после 8 других дворовых, принадлежащих Ганнибаловой, из чего можно предположить, что проживала она вне её квартиры, а вероятно, у её дочери»>[156].
А семья Арины Родионовны, судя опять же по суйдовским церковным бумагам, оставалась в Кобрине до 1807 года. Двор разраставшегося семейства в 1802 году насчитывал пятнадцать человек. Но попутно Матвеевы несли и невосполнимые потери: по правдоподобной версии А. И. Ульянского, на следующий год после отъезда крестьянки в Москву, в 1801 году, умер её муж Фёдор Матвеев>[157]. Приблизительные подсчёты показывают, что ему в смертный час было около сорока пяти лет.
Видимо, во второй половине 1803 года Арине Матвеевой удалось отпроситься у Марии Алексеевны Ганнибал и Пушкиных и навестить своих детей и родственников. В исповедной росписи храма Воскресения Христова указано, что «Ирина Родионова, 43 лет»[158] была у исповеди, однако не причащалась «за нерачением»>[159]. В течение какого-то времени она оставалась в Кобрине и в 1804 году, а потом собрала нехитрые пожитки, простилась с родными и тронулась в Москву, в хорошо ей знакомый Большой Харитоньевский переулок.
Там, в доме графа Л. Ф. Санти, её поджидали и взрослые Пушкины, и старая барыня, и соскучившиеся «пушкинята». Поступивший ещё в 1802 году на службу в «комиссию Московского комиссариатского депо для разных поручений» глава фамилии Сергей Львович и его жена уже наметили Арину Родионовну в няньки ожидаемого ими ребёнка. Мария Алексеевна снова обрела верную безропотную помощницу, а дети, шестилетняя Оленька и пятилетний Саша, — добрую и заботливую (хотя подчас и напускавшую на себя строгость) дозорницу, удивительную, вещавшую по-гатчински, нараспев («певком») рассказчицу и певунью. Особенно они любили слушать
Авторитетный фольклорист М. К. Азадовский, предпринявший в тридцатые годы прошлого века попытку «воссоздать образ» Арины Родионовны как сказительницы, «установить в какой-то мере объём и характер её репертуара, основные характерные черты её сказительной манеры и её индивидуального стиля», пришёл в итоге к однозначному выводу: «Арина Родионовна была не просто няней-рассказчицей, но выдающимся мастером-художником, одной из замечательнейших представительниц русского сказочного искусства»>[160]. «Арина Родионовна была для поэта важнейшим источником ознакомления с русскими сказками», — читаем у другого учёного>[161]. Потому-то Пушкин и хранил всю жизнь верность
В ноябре 1804 года пребывавшая несколько лет «безземельной» Мария Алексеевна Ганнибал стала московской помещицей: она приобрела у вдовы надворного советника Е. А. Тиньковой и её дочерей сельцо Захарово (или Захарьево) в Звенигородской округе, близ Смоленского тракта, в 40 верстах от столицы. По генеральному межеванию, в сельце числилось 910 десятин земли, и за 28 тысяч рублей бабушке Ольги и Александра досталось целых «шездесят душ с жёнами их и со вновь рождёнными после пятой ревизии абоего пола детьми и с приимаши с умершими беглыми и отданными в рекруты пожилыми годами и заработными за них деньгами, и со взятыми из посторонних селениев в вышеписанное сельцо Захарово в замужество девками и вдовами»>[162].
Когда же в конце 1806 года скончался непутёвый Осип Абрамович Ганнибал, появилось какое-никакое имение и у Надежды Осиповны Пушкиной: к ней (и к матери) по наследству перешло сельцо Михайловское в Опочецком уезде Псковской губернии.
В эти-то владения (преимущественно в Захарово) и были постепенно, в 1806-м и последующих годах, перемещены члены кобринской семьи Арины Матвеевой. Некоторые из них время от времени (в частности, дочь, Надежда Фёдорова, в 1808 году) вызывались из деревни, проживали в Москве, прислуживая по дому, и в исповедных ведомостях (допустим, церкви Святых Бориса и Глеба на Поварской) именовались дворовыми людьми Пушкиных>[163].
9 апреля 1805 года в доме графа Л. Ф. Санти в Большом Харитоньевском переулке родился Лёвушка Пушкин. Как и договорились родители заранее, Арине Родионовне «поручено было ходить за ним»>[164]. Словом, крестьянка сделалась его типичною нянькою, а для всей троицы «пушкинят» с тех пор и навсегда превратилась в «общую няню».
Обосновавшись в Москве и заимев подгородную, Пушкины и М. А. Ганнибал задержались здесь надолго: лишь драматические военные события 1812 года заставили их покинуть город. За одиннадцать с лишком лет калейдоскопической московской жизни Пушкины сменили одиннадцать или даже двенадцать квартир. Словно в подражание детям, несколько переездов совершила и Мария Алексеевна, а потом она стала жить вместе с Пушкиными.
