Аригато - [42]

– Какого черта я взял тебя с собой? – ворчал он на свою жену? – Когда ты научишься укладывать вещи? Как ты могла потерять мою бейсбольную перчатку? Висишь целый день на этом чертовом телефоне и болтаешь со своей мамашей. Я что, не прав?

Его жена прикусила губу, испытывая непреодолимое желание достать из чехла ружье и пристрелить супруга.

Машина тридцать первая в третьем ряду была двухместным спортивным «Триумфом» с одним человеком за рулем – женщиной лет тридцати пяти. Она была недурна собой и легкомысленна с виду. Ее муж дал ей кредитные карточки «Дайнерз Клаб», «Барклай» и «Америкэн Экспресс», она обожала проводить время на море и заводить себе новых знакомых. В три часа все погрузятся, она распакует вещи и достанет «Путеводитель по морским курортам». В шесть часов она переоденется и отправится прогуляться и завести с кем-нибудь знакомство. А в десять часов она вернется к себе, разденется, упадет на постель, где и останется до конца путешествия, услаждая кого-нибудь из своих новых знакомых.

Первым в ряду тяжелых машин стоял большой туристский автобус с шестьюдесятью четырьмя пассажирами, включая мисс Мэй Гэммидж, которая весила триста восемьдесят один фунт[10] и занимала одна сразу два места.

Прозвучал сигнал к началу погрузки. Открылись ворота. Пешие пассажиры двинулись на посадку, и капитан Хантингтон тоже пошел, чтобы Шарль Бонне не подумал, будто он кого-то ждет. Он помог пожилой женщине поддержать ее мужа на ступеньках. Она была ему очень благодарна.

– У него плохое сердце, – объяснила женщина, – и на жаре он всегда себя плохо чувствует.

– Когда паром выйдет в море, будет прохладнее, – ответил капитан.

– С сердцем у меня все в порядке, – проворчал старик. – Это все из-за жары. Спасибо, что помогли.

– Вы очень, очень любезны, – сказала женщина. В речи у них чувствовался сильный испанский акцент.

Капитан, Шарль Бонне и Каллерс были все уже на борту, когда к пассажирскому терминалу подъехало такси с Гэсем Шюттом.

– Много сегодня народу, – сказал он кассиру в билетной кассе.

– Мы заполнены до отказа, сэр. До самого отказа.

Шютт взошел на борт и прошел в свою каюту. Коридоры были хорошо освещены. По пути он прошел детскую, где восемнадцать или двадцать юных существ играли и визжали во всю мочь. Он прошел дальше и увидел свою каюту. Войдя и закрыв за собой дверь, он прислушался. Затем нажал кнопку вызовы стюардессы.

– Сэр? – в дверь просунулась голова стюардессы. – Не могу пока вам ничем помочь. Я слишком занята, пока мы не отплывем, сэр.

– Вы поможете мне сейчас, – сказал Шютт. Он встал и протянул пятифунтовую банкноту. – Уведите меня отсюда.

Стюардесса уставилась на деньги.

– Я не понимаю вас, сэр.

– Вы что не слышите, как визжат эти сорванцы? Я прошу сменить мне каюту, – он сунул деньги ей в руку. Она исчезла.

Через десять минут, в течение которых количество детей в детской увеличилось тоже на десять, в каюте появился кассир.

– Стюардесса сообщила мне о вашей проблеме, сэр, – сказал он, возвращаю Шютту пятифунтовую бумажку. – Нет никакой возможности куда-либо перевести вас, если только вы не согласитесь разделить каюту с тремя рок-музыкантами. Мы набиты битком, сэр.

– Битком? И до которого часа будет этот гам?

– Детей обычно в семь часов забирают спать, сэр.

– В семь? О боже, сейчас еще и четырех нет. А когда эта чертова детская открывается утром?

– Не раньше семи, сэр, так что не волнуйтесь.

Когда он ушел, Шютт достал два патрона калибра 9-мм и, заткнув ими себе уши, уселся читать Винна-Эдвардза. Ему нельзя было покидать свою каюту до конца путешествия.

Легковые машины и грузовики въезжали на паром и занимали свои места на огромной нижней палубе. Затем аппарель поднялась и закрылась. Были отданы швартовы. Прозвучал гудок. Паром отвалил от пирса и медленно двинулся, огибая остров Уайт, к выходу в море. Капитан сосредоточенно вел поединок с игральным автоматом, когда к нему обратилась дама, вышедшая на охоту за новыми знакомствами:

– Прекрасный день, не правда ли?

– Да-да, конечно, – ответил капитан, продолжая бросать жетоны в чрево «железного бандита». – Вы не первый раз по этому маршруту?

– Нет, конечно. Я десятки раз уже плавала туда-сюда.

– Как здесь кормят?

– Точно не знаю, но по-моему, отвратительно.

– Этого я и боялся.

– Почему бы нам не пропустить по чуть-чуть для аппетита?

– Простите?

– Выпьем перед обедом – за знакомство. Значит, в баре, перед обедом?

– Очень любезно с вашей стороны.

– Ах, что вы! – она похотливо улыбнулась, – Вы очень, очень милы! До встречи!

– До встречи, мадам.

Шарль Бонне изучал магазины «дьюти-фри», чтобы посмотреть, нельзя ли там чем-нибудь поживиться после захвата судна. В шесть часов он подошел к окошечку и отправил кодированную радиограмму одной фирме по продаже недвижимости в Парл-Спрингз, Калифорния, в которой давалась команда поднять на четыре доллара цену за дозу героина в Соединенных Штатах. После этого криминальная статистика в крупных городах Америки должна была резко пойти вверх.

Форд Мак-Генри следил за потоком денег, который потек в кассы, едва успели открыться бары, и девятьсот с лишним пассажиров поспешили утолить свою жажду. На нем был все тот же белый тренировочный костюм, и так же были одеты четверо автомехаников. В половине седьмого все пятеро встретились в кафетерии, похожие на цирковых воздушных гимнастов.