Ариасвати - [144]
Итак, столько труда и опасности — и совершенно напрасно! Нужно было возвращаться обратно, пройти снова тот же долгий и трудный путь, а спускаться было еще труднее, чем подниматься, и пройти только затем, чтобы потом немедленно начать новые поиски!
И вот, едва лепясь на узком карнизе, с трудом передвигая усталые ноги, рискуя ежеминутно сорваться со страшной высоты, Андрей Иванович отправился в обратный путь. Как удалось ему спуститься вниз и сколько времени потратил он на это путешествие, — Андрей Иванович не мог дать себе отчета. Все силы его души были подавлены физическими страданиями страшной усталости и, только повинуясь какой-то непреодолимой силе, непрерывно толкавшей его вперед, он дотащился наконец до галереи и почти без чувств упал около груды осыпавшихся камней.
Он не мог определить потом, сколько времени пробыл он в этом бессознательном состоянии не то сна, не то обморока. Когда он пришел в себя, первое, что привлекло его внимание, был сильный запах серы, наполнявший галерею. Засветив, он заметил, что верхняя часть галереи наполнена чем то вроде синего тумана, который особенно сгущался в одном месте, как будто выходя из широкого отверстия, проделанного в обрушившихся камнях около самого свода. Затем он нашел, что наружный вид осыпи тоже изменился: несколько больших камней, которые раньше были наверху осыпи, — теперь лежали на полу галереи, откатившись довольно далеко в сторону. Андрей Иванович хорошо помнил, что в первое посещение он не видал этих камней внизу, между тем он непременно обратил бы на них внимание, так как они лежали на самом пути.
Не совершился ли в его отсутствие какой-нибудь переворот, быть может, — новый обвал, благодаря которому засыпанный проход сделался теперь доступным? Эта мысль придала Андрею Ивановичу новые силы. Он быстро взобрался на груду камней и под самым сводом галереи действительно нашел отверстие, которого раньше не было. Это отверстие было настолько велико, что в него можно было свободно пробраться ползком. Далее проход становился шире и наконец можно было идти выпрямившись.
Андрей Иванович быстро подвигался вперед, хотя едкий сернистый газ возбуждал в нем беспрестанный кашель и вызывал слезы на глаза. Но это обстоятельство еще более придавало ему бодрости, так как служило новым доказательством в пользу правдивости указаний Амрити.
Дорога скоро пошла под гору, обвал кончился и, спустившись на дно галереи, Андрей Иванович тотчас же увидал на стене грубо высеченный знак:
Не было сомнения: он находился на настоящем пути. Галерея скоро вывела его в обширный грот, свод которого совершенно скрывался под полосою синеватого, сернистого дыма, а короткий и узкий проход, довольно круто спускавшийся вниз, соединял этот грот с небольшой пещерой, составлявшей цель путешествия Андрея Ивановича. Здесь должен был находиться таинственный источник.
XXII. Сфинкс
Но источник, в который Амрити, для своих безжалостных опытов, мог погружать целых молодых животных и даже детей, теперь почти исчез: редкие капли, все еще падавшие со свода пещеры, собирались в ничтожную лужицу и потом жидкой струйкой изливались в расселину, образовавшуюся в каменистом полу пещеры. Зачерпнуть воды в этой лужице не представлялось никакой возможности. После долгих поисков и ухищрений, Андрею Ивановичу удалось поместить свой сосуд в самую расселину таким образом, что вода стала стекать в него тонкой струей, как из желоба или из крана.
Пока сосуд медленно наполнялся водою, Андрей Иванович сел отдохнуть и позавтракать. Перебирая в корзине свои запасы, он вдруг заметил, что из 12 больших восковых свечей у него остается только четыре, не считая находящейся в фонаре и наполовину уже сгоревшей. Это открытие его сильно встревожило. Съестных припасов и вина у него оставалось более, чем нужно. Если бы их даже не достало, можно было бы и поголодать, но остаться без света в этом лабиринте подземных ходов и галерей, это значило быть заживо погребенным. Первое движение Андрея Ивановича, когда ему, пришла эта мысль, было погасить свечу. Сидя в темноте, он прислушивался, как медленно лилась в сосуд вода, и думал: успеет ли он добраться до храма или свечи сгорят раньше? Он старался определить, сколько времени действительно употребил на свое путешествие, не считая своих опасных скитаний над озером и поисков в засыпанной галерее. Но сколько он ни напрягал свою память, определение это ему не давалось. Одно было ясно, что с тех пор, как он отправился в свой подземный путь, прошло значительно более трех суток. Неужели столько же времени ему придется потратить на обратный путь? В таком случае половину пути ему придется идти в темноте, но разве это возможно?
Между тем звук воды, падавшей в сосуд, становился все глуше и глуше. Андрей Иванович зажег свечу и осветил расселину: сосуд был полон. Плотно закрыть его крышкой и затем собраться в дорогу — было делом одной минуты. Скорым шагом, почти бегом, пустился Андрей Иванович в обратный путь. Быстро взобрался он по крутому подъему в соседний грот, наполненный синим туманом серного дыма, пересек этот последний, отыскал вход в осыпавшуюся галерею и прежде, чем догоравшая свеча в фонаре успела погаснуть, он уже перебрался, поминутно кашляя и почти задыхаясь от серного газа, через каменную преграду на другую сторону галереи и при последней вспышке гаснувшей светильни успел заметить, что на этот путь ему понадобилось 3 часа. У него оставалось четыре целых свечи, следовательно, он может идти еще двадцать четыре часа — два дня пути. "Этого достаточно", — подумал он и успокоенный этой мыслью крепко заснул у подножия той же груды камней, которая уже два раза служила ему ночлегом.
