Ариадна обрывает нить - [24]

Пока, сидящие в зале, анализировали потенциальные возможности русского физика, Щербаков занял своё место за трибуной и мягким, но уверенным в своей правоте голосе начал своё выступление.

– Чтобы не отнимать вашего времени на предварительные объяснения, сразу перейду к сути стоящей перед нами проблемы и возможностям её разрешения. Я имею в виду те сроки и расстояния, которые были обозначены во вчерашнем докладе Геннадия Петровича Чернова.

А задачи эти весьма не шуточные. Представьте, что нам необходимо преодолеть несколько десятков миллиардов световых лет за достаточно короткое время. Как я понимаю, в нашем распоряжении от одного года до трёх лет, максимум, если, вдруг, в полёте звездолёта возникнут непредвиденные трудности…

– Это авантюрист! – оборвал выступление Щербакова первый возмущённый голос.

– Прожектёр!

– Они все там, в этой России, чокнутые мечтатели!

По залу прошла настоящая волна протестующих выкриков, свиста и топота ног в знак недоверия и возмущения. Надо отдать должное ответственному секретарю, который нашёл компромиссное решение, потребовав тишины и пообещав возмущённым слушателям, что сам прекратит выступление в случае не достаточной серьёзности доклада.

Для большей убедительности, пришлось пригрозить докладчику возможными негативными последствиями, вплоть до выдвижения против него требования лишения учёной степени, если Щербаков нарушит озвученные администратором требования. К огромному удивлению секретаря, его уловка сработала. Не исключено, что решающую роль в этом сыграл сам «обвиняемый», активно поддержавший находчивого организатора в его начинании.

– Всецело принимаю ваше предложение, уважаемый коллега, – обратился он к ответственному секретарю. – Однако, при одном условии, что мне будут гарантированны пятнадцать, максимум, двадцать минут тишины и внимания. После чего – хоть к инквизиторам!

По залу прокатилась волна дружного хохота, снявшая опасное напряжение, грозившее сорвать едва начавшееся выступление.

– Как я понимаю, наша сделка заключена, что даёт мне право продолжить своё прерванное выступление. Крайняя ограниченность выделенного мне времени, вынуждает меня отбросить все излишества и тонкости…

Глава 19

– Может показаться странным, но для преодоления столь огромных расстояний нет необходимости в том, чтобы звездолёт достиг, и уж тем более, превысил скорость света, с помощью сверхмощных двигателей. Всем хорошо известно, что каждая последующая тысяча километров в секунду, при приближении к световому барьеру, обойдётся гораздо большими затратами топлива, чем предыдущая – вспомните преобразования Лоренца.

Замечу, что для использования нуль-тоннельных переходов и аппаратов «Нультон», достаточно скорости в половину скорости света плюс «одна акция» – шутка, с долей правды. Для создания гарантированного тоннельного эффекта будет достаточно, скажем, 151–153 тысячи километров в секунду, что при удвоении даёт нам скорость, превышающую скорость света.

Замечу, подобная скорость вполне доступна уже на сегодняшний день, с теми технологиями, которые известны человечеству. Думаю, наиболее эффективным, можно считать, прямоточный термоядерный двигатель, который легко преобразуется в фотонный, при использовании антивещества. Для тех, кто не знает, последнее, то есть антивещество, мы неоднократно, можно сказать, стабильно получали и получаем на нашем ускорителе в Дубне…

– Сергей, извините, что перебиваю, – неожиданно для всех и самого оратора, обратилась к докладчику Лия.

– Что? – Щербаков даже повернулся в её сторону одним ухом, показывая всем своим видом, что ничего не слышал.

– Я говорю, извините, Сергей… – растерянно повторила будущий астронавигатор.

– А я бы так слушал, и слушал, и слушал… ваш божественный голос.

Спустя минуту, Лия продолжила, просмеявшись вместе со всеми.

– Сергей, вы дошутитесь до упомянутых вами инквизиторов. Забыли, время – ваш враг?

– Уточню – наш общий враг, но об этом только после вашего дополнения, ведь я глубоко в душе очень даже джентльмен.

Девушка, в отличие от зала, решила игнорировать очередную выходку Щербакова, чтобы иметь чистую совесть, когда его подвергнут позорному отречению от науки за свою неуёмную болтовню.

– Серёжа, я хотела напомнить всем присутствующим, что при использовании прямоточного термоядерного двигателя, уходящий далеко вперёд по курсу звездолёта ионизированный луч, позволяет пополнять не только запасы водорода и дейтерия, но и антивещества, которое всегда имеется в космическом пространстве, правда, в весьма ограниченном количестве.

– Признаюсь, прекрасная звёздная фея, я и не подумал об этом замечательном факте, собираясь убеждать всех присутствующих, что мы успеем накопить, естественно, на всех, имеющихся у человечества ускорителях, такое количество антивещества, что его хватит на весь полёт.

– А вы ещё и врунишка?

– Да! Я вру, врал, простите, иногда вру, но не сейчас и не вам, прекрасная фея. – Он перевёл взгляд, со смущённой его обращением девушки на всех сидящих, и добавил, скорчив совершенно безобидную физиономию. – И не вам, мои милые гномики.

Смех стал слабой гарантией того, что через пятнадцать минут тело докладчика не будет с позором вынесено на задворки науки.