Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь - [295]

Я бросил на нее долгий, пристальный взгляд:

— Для того чтобы действовать от себя лично, мне не нужно доказательств.

— Это что, угроза, мой милый чародей?

Я медленно оглядел разрушенное помещение. Над нами зияло почти идеально круглое отверстие — точнее, не одно, а несколько: в крыше замка и в перекрытиях четырех расположенных над нами этажей. Обломки все еще продолжали падать.

— Разве я могу представлять для вас угрозу, Лара?

Она медленно вздохнула:

— Что заставляет вас полагать, будто я не убью вас прямо здесь и сейчас, пока вы измождены и ослаблены? Это было бы разумно и даже прибыльно. — Она подняла свой меч и задумчиво провела пальцем по плоской поверхности клинка. — Почему бы не прикончить вас прямо здесь?

Я блеснул зубами:

— Вы дали мне гарантии безопасности.

Лара запрокинула голову и от души расхохоталась:

— Было дело. — Она отложила меч в сторону, посмотрела на меня и встала. — Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы все те погибшие женщины вернулись к жизни, — огрызнулся я. — Я хочу, чтобы исчезла вся та боль, которую была причинена за время этой заварухи. Я хочу, чтобы матери вернулись к осиротевшим детям, дочери — к родителям, жены — к мужьям. Я хочу, чтобы вы и ваш род никогда больше не причиняли никому вреда.

Прямо на моих глазах она превратилась из женщины в статую, холодную и совершенно неподвижную.

— Чего вы хотите, — прошептала она, — чтобы я могла дать вам?

— Во-первых, возмещения ущерба. Выкуп семьям погибших, — ответил я. — Я предоставлю вам всю необходимую информацию.

— Договорились.

— Во-вторых, этого больше не повторится. Стоит одному из ваших снова начать геноцид — и я отвечу тем же. Начиная с вас. Даю вам слово.

Ее глаза сузились еще сильнее.

— Договорились, — пробормотала она.

— Маленький народец, — продолжал я. — Они не должны жить в клетках. Освободите их невредимыми — от моего имени.

Она обдумала это и кивнула:

— Что-нибудь еще?

— Немного освежающего для рта, — сказал я. — Очень странный во рту привкус.

Эта последняя реплика разъярила ее сильнее, чем все, что происходило на протяжении этой ночи. Серебряные глаза ее вспыхнули гневом, и я почти видел, как клубится вокруг нее черная злость.

— Наши дела, — шепотом произнесла она, — завершены. Убирайтесь из моего дома.

Я заставил себя встать. Одна из стен обрушилась, и я проковылял к ней. Шея болела. Наверное, когда тебя тащат с нечеловеческой скоростью, это приводит к растяжению.

У самого проема я остановился.

— Я рад, что помог поддержать мирные инициативы, — сказал я, с трудом ворочая языком. — Я думаю, это сохранит не одну жизнь, Лара. Жизнь ваших людей и моих. Для этого вы нужны мне там, где вы находитесь. — Я посмотрел на нее. — Иначе я разобрался бы с вами прямо сейчас. Не полагайте, что мы с вами друзья.

Она повернулась в мою сторону; лицо ее оставалось в тени — огонь пожара в доме был за ее спиной.

— Я рада тому, что вы остались живы, Дрезден. Вы, кто уничтожил моего отца и обеспечил установление моей власти. Вы, кто уничтожил теперь моих врагов. Вы — самое замечательное оружие, которым я когда-либо владела. — Она склонила голову в мою сторону. — И я люблю мир, чародей. Я люблю болтать. Смеяться. Отдыхать. — Голос ее сделался хрипловатым. — Я убью ваш народ этим миром, Дрезден. Я задушу его этим миром. И они будут благодарить меня за то, что я это делаю.

Нехороший холодок пробежал у меня по спине, но я не позволил ему проявиться у меня на лице или в голосе.

— Пока я здесь, этому не бывать, — тихо произнес я.

А потом я повернулся и пошел прочь из дома. Я устало огляделся по сторонам, определился с направлением и, прихрамывая, поплелся к главному въезду. На полпути я достал из кармана свисток и посвистел Мышу.

Я помню, как мой пес подбежал ко мне, и последние пятьдесят ярдов или около того я преодолел, держась за его ошейник. Затем из «жучка» выскочила Молли и помогла мне сесть в машину.

А потом я провалился в сон.

Я это заслужил.

Глава 43

Я не просыпался до тех пор, пока мы не приехали домой, да и то пришел в себя ровно настолько, чтобы ввалиться в свою квартиру, дотащиться до кровати и рухнуть на нее. Я продрых еще часов шесть, а когда проснулся, всю мою спину свело одной большой судорогой. Должно быть, я невольно издал какие-то жалобные звуки, потому что Мыш встал с пола у кровати и трусцой выбежал из спальни.

Спустя мгновение из гостиной появилась Молли.

— Гарри? — спросила она. — Что случилось?

— Спина, — ответил я. — Моя спина. Чертова вампирская шалава. Она мне шею свернула.

Молли кивнула и исчезла. Вернулась она с маленькой черной сумкой.

— Этой ночью вы держались как-то странно, так что я закинула вас сюда, а потом заехала за маминой аптечкой. — Она достала из сумки пузырек. — Расслабляет мышцы. — На свет появилась жестяная баночка. — Тигровый бальзам. — Последней Молли извлекла пластиковую коробочку с какой-то пылью. — Целебный чай из тибетских трав, Широ сам собирал. Классная штука от боли в суставах. Отец клянется и божится в этом.

— Падаван, — произнес я, — я удваиваю твой оклад.

— Вы же мне не платите, Гарри.

— Тогда утраиваю.

Она улыбнулась во весь рот:

— А я с удовольствием поставлю вас на ноги, как только вы пообещаете рассказать мне все, что случилось. Я имею в виду, то, что можете рассказать, конечно. Да, и сержант Мёрфи звонила. Просила сообщить ей, когда вы проснетесь.