Архив сочинений — 2015 - [37]

Самое удручающее при чтении «Калевалы» — бесконечное повторение строк. Где-то это становится важной частью отражения событий, а где-то просто происходит вытягивание сюжета в попытке певца придумать возможное продолжение. За размеренным бегом повествования читатель не раз видит расхождение одной строчки с другой, не понимая ничего. И если никого не удивляет, что кто-то на шестой день умер, а на восьмой день скончался, то не обращайте внимания, подобной игры с цифрами будет много, как и мест, где сёмга будет мельтешить ручками и ножками, либо Вяйнямёйнен в море использует клюв и хвост, хотя орёл появится позже. Всё это особенности «Калевалы», которые есть и которые надо просто принимать без возражений, как и попыток найти логическое объяснение подобным странностям.

К достоинствам «Калевалы» можно отнести подробное описание нравов и быта, особенно в части свадебных обрядов, включающих выбор невесты, женитьбу и наставление молодым — это основательно удлиняет эпос, хотя и не несёт какой-либо нагрузки, как и не влияет на дальнейшее развитие сюжета. Остаётся только сделать вывод, что населяющие Калеву люди очень любили петь, обожали судачить о делах отчаянных сумасбродных людей и не старались делать проблему из того, если где-то вырезали всё село, а изначальный виновник просто от нечего делать сводит счёты с жизнью там, где он всё это начал. В целом, «Калевала» не вмешает в себя всё, наподобие «Махабхараты», хотя не будет заблуждением, если происходящее воспринимать частью борьбы Пандавов с Кауравами, только тут сошлись под одной звездой мудрый Вяйнямёйнен, кузнец Ильмаринен, весёлый парень Лемминкяйнен, а также множество других, вроде паренька в чулочках синих, чей общий удел был творить разные дела, да получать ответные удары в виде заслуженной мести обиженных.

Есть в «Калевале» и описание глобального катаклизма, вызванного всполохом на небе, укравшем солнце и луну, после чего разгорелся большой пожар. Только он весьма незначительный, но служит началом конца похождений главных героев эпоса, столкнувшихся с изменением желания людей в сторону меньшего свершения кем-то особо важных дел. Последние страницы оставляют читателя в полном недоумении, взирая на сильно постаревшего Вяйнямёйнена, забывшего о собственном рождении, трактующего появление нового важного для Карелии человека с позиции чувства собственного непомерного достоинства, раскидывая вокруг себя грозные песни, не понимая необходимости продолжения дальнейшей борьбы за право существовать. Впрочем, «Калевала» должны была закончиться, она и закончилась… на печальном месте, но именно так решили сказители, отдав должное находчивой бруснике, отвернувшейся от небес и вместо звёзд отныне взирающей на земную твердь. Мечты о великом закончились, пришла пора браться за голову.

И в заключении можно сказать: если Василий Ключевский не ошибался, предположив в «Курсе русской истории», что русское племя пошло от пришедших с Карпат славян, смешавшихся на севере с финно-угорскими народами, то «Калевала» может являться и нашим культурным достояниям тоже, но об этом не принято задумываться.

14.02.2015 (http://trounin.ru/kalevala)

Габриэль Гарсиа Маркес «Любовь во время чумы» (1985)

Слышите? Дует ветер. Да, дует ветер, но прислушайтесь повнимательнее. Не слышите? Свист?! Определённо, свист. А откуда свист? Это свистит грыжа мошонки. Грыжа мошонки? Конечно. Но разве может грыжа мошонки свистеть? Поверьте, у Маркеса не только может грыжа мошонки свистеть: у него своеобразное чувство «магического реализма», порождающее дикие образы, которые разнятся от книги к книге.

Всегда трудно писать книгу. Особенно, если писать книгу хорошую. Для такой книги нужен сюжет, необходимо большое количество слов, да какая-то важная идея. Для Маркеса в очередной книге всё сошлось вокруг любви, пронесённой сквозь года, ставшей для главных героев самым главным чувством, не утратившим значения и в глубокой старости. Не стоит воспринимать жизненный путь каждого из них с какой-либо осуждающей стороны — может просто мы не очень понимаем особенности жителей Южной Америки, живущих совсем в другом психологическом климате — они окружены иными проблемами, своеобразными заботами и придерживаются другой модели поведения. Только — вот только… Южная Америка известна всему миру фанатичной приверженностью к католической церкви, чьи позиции — если судить по книгам Маркеса — в Колумбии наиболее слабы. Вполне может быть и так, что запретный плод всегда сладок, а это легко порождает в думах людей затабуированные желания, которые Маркес открыто изложил на бумаге.

Любовь во время холеры — таково название на всех языках мира, кроме русского. Холеры в книге нет. Любви в книге нет. Есть быстро летящая жизнь. Есть множество случайных связей. Есть романтическая привязка к юношеской любви. Более в книге нет ничего: лишь дикие ассоциации Маркеса позволяют разбавить чтение короткими усмешками, возникающими в виде ответной реакции на несусветную глупость, лишённую реальной привязки к действительности. Неужели конская струя обладает мощным воздействием на стенки унитаза и так ли приятно делать друг другу клизмы на старости лет, достигая таким образом высшей точки удовольствия? Безусловно, стимулирование простаты доставляет удовольствие мужчинам, способным получить его и без задействования иных органов, только не обязательно для этого прибегать к сомнительного вида процедурам. Надо относиться ко всему гораздо спокойнее, растаскивая слова Маркеса на афоризмы, не имеющие никакого отношения к жизни.