Архетипическое измерение психики - [3]

Здесь мы на совершенно практическом уровне сталкиваемся с одним из самых значительных открытий К.Г. Юнга, с его концепцией коллективного бессознательного и архетипов. Для Юнга архетипы — это неотъемлемые, врождённые структурные предрасположенности, имеющие отношение к видоспецифичным особенностями человеческого поведения. Один аспект этих особенностей — действие: они проявляются в типичных действиях, одинаковых у всех людей, и являются поэтому инстинктивными (как, помимо прочих, показал Эйбл-Эйбесфельдт, все люди на земле выражают сходными жестами встречу, вскармливание ребёнка, ухаживание и т. д.). Однако кроме этого уровня действий эти «инстинкты» также имеют определённую форму выражения, которая может быть воспринята только лишь внутри психики, другими словами, в эмоциях, чувствах, мифологических фантазиях и «мифологических» первобытных идеях, которые у всех людей принимают схожие формы. Именно на этот аспект Юнг ссылался как на архетипический. Архетипы — это первобытные элементы ума и разных культур. Когда бы у человека ни активировался этот глубинный коллективный слой, он может стать как источником творческого структурирования, так и, если что-то пойдёт не так, источником патологических состояний и действий.

Все великие мировые религии, сохранившиеся в неизменном состоянии, содержат и проявляют в своём образном ряде великие архетипы коллективного бессознательного — первичные образы Спасителя-Героя, Великой Матери, Божественного Отца Духа, животного-помощника, создателя зла, мирового древа, центра мира, загробной жизни и сферы мёртвых и т. д. Часто такие первичные мотивы настолько сходны у разных культур, что исследователи культуры изобретают абсурдные теории миграции, чтобы объяснить это сходство. Хотя безусловно имели место и миграции, и заимствования религиозных мотивов, мы, психологи, настроены скептично по отношению к чрезмерным спекуляциям на эту тему, так как в нашей работе мы каждый день сталкиваемся с тем, что такие первичные образы могут спонтанно активироваться и проявляться в бессознательном человека, и даже человека, чьё сознание полностью свободно от таких образов. Например, хотя упомянутый выше сновидец из Мексики и был отдалённо наслышан о существовании старого бога по имени Тескатлипока, он никогда не думал даже отдалённо о чём-то похожем, и после сна ему первым делом пришлось очень много читать о нём в книгах, чтобы образ бога стал для него более осязаемым.

И здесь может возникнуть вопрос о том, почему для человека необходимо быть в контакте со своими историко-духовными корнями. В Цюрихе в Институте Юнга у нас есть возможность анализировать большое количество американцев и таким образом наблюдать симптомы и следствия пробела в культуре (из-за эмиграции их предков) и утраты корней. В этом случае мы имеем дело с людьми, чьё сознание организовано сходным с нашим образом; но когда мы смотрим глубже, мы находим то, что похоже на лакуну в чёткой последовательности — отсутствие непрерывности! Утончённый белый человек — но под этим находится примитивная тень, о которой в среднем американцы знают ещё меньше нашего. Её эффект проявляется в определённом беспокойстве и внушаемости, некритичной восприимчивости к веяниям моды и склонности к чрезмерным реакциям. Конечно, есть и положительная сторона, проявляющаяся у американцев в предприимчивости и открытости миру. В процессе анализа таких людей рано или поздно предметом обсуждения становится история их предков до момента их эмиграции в Соединённые Штаты. В этот момент анализанды внезапно испытывают необходимость совершить «сентиментальное путешествие» в страну своих предков. Обновлённая связь со страной праотцов обычно даёт вклад в лучшее понимание себя со стороны анализанда.

Эмиграция или периоды жизни в другой культуре в большинстве своём обладают довольно специфическими психологическими последствиями. Англичане знакомы с таким понятием как «пустить корни», под которым они подразумевают бессознательное влияние на колонистов, колониальных должностных лиц и т. п., которые «заражены» африканской ментальностью. Это влияние первоначально негативно, оно принимает форму медлительности, нечистоплотности, склонности придумывать фантастические истории и т. д., в общем, все те качества, в которых белые обычно обвиняют туземцев. Это бессознательное негативное влияние, однако, можно трансформировать в нечто позитивное, если человек, о котором идёт речь, не смотрит свысока на другую культуру, а уважительно открывается ей и принимает её представления и особенности серьёзно. В этом случае эффект будет скорее обогащающим, нежели негативным. Конечно, это верно повсеместно, не только в Африке.

У меня была возможность проанализировать человека, который провёл первые двенадцать лет свой жизни в Гонконге. Было удивительно, насколько бессознательно он стал китайцем. Затем, в процессе анализа, он стал сознательно изучать китайскую мудрость, и ему открылись прежде непредставимые горизонты. Как однажды заметил Юнг, американцы бессознательно ассимилировали значительную часть чёрного населения и коренных индейцев (причём даже те американцы, которые не имели кровной связи с этими группами). Сегодня, много лет спустя после того, как Юнг сделал это замечание, американцы начинают это осознавать, и многие пытаются сознательно открыть себя этим культурным влияниям. Однако такие влияния всё ещё изучены слишком слабо. Тем не менее, не вызывает сомнения, что страна и народ, к которым принадлежит человек, и их историческое развитие являются значительным фактором в психике людей. Мы по уши завязаны не только в нашем собственном прошлом, но и в нашем коллективном историческом прошлом, вне зависимости от того, нравится ли нам это, и осознаём ли мы это.