Археологические памятники Струго-Красненского района Псковской области - [8]
Комплекс археологических памятников у дер. Сковородка, включавший в себя небольшой укреплённый городок, неукреплённое поселение, несколько сопок и жальничный могильник, как уже было отмечено, впервые попал в поле зрения археологов в начале XX в., в 1909 г. одна сопка и две жальничных могилы исследованы студентами МАИ. Во второй половине 1920-х годов комплекс был осмотрен сотрудниками Палеоэтнологической экспедиции Г.П Гроздиловым и Н. Н. Чернягиным, тогда же был снят подробный план и сделано его описание. Справедливости ради, нужно отметить, что вал городища был интерпретирован ими как ещё одна насыпь сопочного типа.
Рис. 4. План археологических памятников у д. Сковородка. К. Д. Трофимов, 1909 г.
В 1988 г. ПО ЛОЭ на территории комплекса были проведены масштабные исследования: раскопаны две сопки, составлявшие группу Сковородка II, и заложен небольшой разведочный раскоп на селище в поле, к северу от городка (Кузьмин, 2001).
Изучение средневековых культово-меморативных насыпей — сопок — именно в окрестностях Сковородки представлялось важным так как это крайний западный пункт распространения данного типа памятников в бассейне Плюссы. Проведённые исследования дали уникальные результаты.
В следующем 1989 г. ПО ЛОЭ ЛОИА были начаты исследования погребальных памятников в окрестностях дер. Березица, цикл работ продолжался в течение 1989—1991 гг. За три полевых сезона было исследовано несколько погребальных насыпей культуры длинных курганов и 10 курганов древнерусского времени, исследования дали важные и интересные результаты. Важно отметить, что раскопки велись по современной методике, с полным вскрытием рвов и по-возможности межкурганного пространства, что позволило получить дополнительную информацию о месте и роли грунтовых захоронений в системе погребальной обрядности носителей КДК, уточнить топографию кладбищ, установить этапность возведения отдельных насыпей.
Важную информацию дали и раскопки курганов с погребениями по обряду ингумации. В курганном могильнике Березицы III было исследовано 10 курганов, под насыпями которых открыто более 15 индивидуальных захоронений. Основная масса погребённых похоронена по христианскому обряду. Практически во всех захоронениях были найдены украшения и детали костюма, наиболее многочисленные в женских могилах — височные кольца и серьги, ожерелья из бисера и бус, украшения рук, бытовые предметы. Находки, на основании детально разработанной Ю. М. Лесманом новгородской хронологии, позволяют определить время совершения погребений. Наиболее ранние захоронения были совершены в середине — третьей четверти XI столетия, а наиболее поздние — во второй половине XII в. Таким образом, важно подчеркнуть, что Березицкий курганный могильник — одно из немногочисленных средневековых кладбищ, функционирование которого началось сразу после крещения населения Северо-Запада Новгородской земли5.
Говоря об археологических исследованиях на территории Стругокрасненского района нельзя не упомянуть работы Б. Н. Харлашова. В ходе многолетних исследований сельского расселения и административно-территориального деления Псковской земли им были проведены широкомасштабные археологические разведки, выявлены и локализованы многие из упоминаемых в письменных источниках населённых пунктов, открыты разнотипные погребальные памятники, датируемые от середины I тыс. до середины II тыс. н.э. (Харлашов, 1991; Харлашов, 2000).
Ситуацию с финансированием фундаментальной науки в целом в современной России нельзя считать благополучной, и археология — отнюдь не является счастливым исключением. Кроме того, нельзя не отметить и постоянные изменения законодательства в сфере охраны памятников истории и культуры, что также вносит свои сложности в организацию полевых археологических исследований. В целом, следует признать, что за последние 20 лет число ведущих научные исследования археологов и/или археологических экспедиций сократилось, несмотря на рост общего числа полевых археологических работ. Объяснение этого парадокса кроется в законодательной базе, требующей получения отдельного разрешения — Открытого листа — на каждый обследуемый объект. Это и привело к росту числа выдаваемых разрешений в целом и кажущейся активизации археологических работ.
Применительно к изучению Стругокрасненского района современные реалии таковы, что научные работы выглядят скорее чередой отдельных скоротечных выездов, «экспедиций выходного дня», когда исследователь вынужден совершать «набеги» на отдельные памятники или комплексы памятников, максимально используя сэкономленные на других проектах средства и проводя их почти исключительно в личное нерабочее время. Именно так, к сожалению, в последние годы всё больше выглядят мои собственные работы, или работы, например, моего псковского коллеги А. В. Михайлова.
