Архангельские рассказы - [15]
В первом большом зале лабиринта, от которого в стороны ответвлялись два прохода, никаких следов пребывания нашего друга мы не обнаружили. Тогда приняли решение, что надо собрать как можно больше камешков, которые в изобилии валялись возле входа. Камни уложили в старое ржавое ведро, найденное неподалёку в траве, карманы куртки и штанов также пришлось набить камнями. Своих спутников я поставил у металлических ворот каждого из ответвлений и просил их стучать камнем по металлу, подавая звуковые сигналы. Договорились: если я через пару часов не вернусь, они бегут в лагерь и поднимают тревогу. Нагруженный камнями и едва поднимая ведро, я, после некоторых раздумий и повинуясь неведомому предчувствию, двинулся по правому ответвлению, сопровождаемый гулкими ударами по металлу. Шёл медленно, оставляя за собой дорожку из камней и одновременно вглядываясь в серые сумерки перед собой. Миновав три смежных помещения, пришлось включить фонарь. Ведро стало немного полегче, удары все глуше и глуше звучали где-то сзади. От волнения и от груза камней мне стало жарко, пот катился по лицу. Через четыре комнаты появилось новое раздвоение хода. Постояв минуту в раздумье, я снова подсознательно выбрал правый проход и пошёл по нему вперёд. Камней оставалось пол ведра, и я старался их экономить, раскладывая пореже. Металлических ворот в проходах больше не было.
Помещения и коридоры были совершенно пусты, иногда попадались истлевшие тряпки, коробки от противогазов, следы от костров. Когда камни в ведре закончились и я миновал ещё четыре разветвления, фонарик светил гораздо хуже, чем сначала. Звуки ударов прослушивались слабо, камней в карманах оставалось немного. Я остановился, прислушиваясь и обдумывая ситуацию. Тревога и неуверенность отошли на второй план, интуиция и желание решить проблему и найти Генку толкали меня вперёд. Ещё через три комнаты, в четвёртой, валялось с десяток пустых ржавых бочек, а в углу на деревянном ящике и в каком-то тряпье сидел бледный, с мокрым от слёз лицом Генка и сиплым, сорванным голосом едва слышно, невнятно твердил: «Куда идти? Куда идти?». Я радостно схватил его за влажную холодную руку и заорал: «За мной, за мной, Гена!».
Обратный путь проделали медленно, понимая, что на ошибку не хватит энергии в фонаре. Камни на бетонном полу были хорошо заметны, звуки ударов по металлу становились всё громче и громче. Когда стал виден дневной свет и мы ощутили запах травы и леса, я выключил фонарь и радостно заорал: «Кончай шуметь, мы уже тут!» Ещё пара-тройка комнат — и мы у входа. Дневной свет слепит глаза, солнце приятно греет лицо и руки. Генка отошёл от шока, согрелся ходьбой, но говорить почти не может. Мы молча сидим прямо на траве и с наслаждением жуём хлеб.
Позднее, когда я уже жил в Архангельске, узнал, что Генка после школы поступил в артиллерийское училище, окончил его, но служить почему-то не стал и сейчас работает в Петрозаводске директором магазина по торговле автозапчастями.
Прошло много лет, но если я слышу названия Лахденпохья, Карельский перешеек, линия Маннергейма, я снова словно мчусь на подножке поезда, вцепившись в ручку тамбура вагона, кусочки паровозной сажи секут лицо, плотный встречный воздух забивает рот, паровоз с черными зачесами дыма мчит меня между сверкающих озер, грустных стрелочников, каменных сопок, через наше неповторимое детство, и я чувствую в своей руки ледяные Генкины пальцы, вижу его мокрое от слёз лицо с благодарными глазами и снова слышу его: «Куда идти? Куда идти?…Куда идти?».
Озарение
Лето в нашем Северном краю выдалось на редкость тёплым. Морковь, свёкла, лук поспели уже в августе. В начале сентября огород был свободен под осеннюю пахоту. Я разыскал в гараже ящик с запасными частями и инструментом, машинное масло, ёмкость с бензином, выкатил культиватор, погрузил всё в машину и отвёз на дачу. На следующий день утром собрал культиватор, приготовил бензиновую смесь, заправил двигатель. Дёрнул за шнур стартёра, удивительно быстро завёл двигатель, но, поработав секунду, он заглох. И начались мои мучения. Я многократно выворачивал и чистил свечу, продувал шланг подачи бензина — всё напрасно. Вызвал на помощь друга. Слава приехал и стал уверенно повторять те же манипуляции с двигателем, которые я до него уже безрезультатно проделывал в течение нескольких часов.
Прошёл ещё час, потом второй — двигатель молчал. Слава позвонил Сергею — знакомому шофёру и попросил помощи. Разобрали карбюратор. Оказалось — запала игла карбюратора. Неисправность устранили, но собирать двигатель пришлось самому. Друзья торопились по делам и, не дождавшись результатов ремонта, уехали.
На следующее утро я стал заводить свой мини-трактор, но все усилия были напрасны — двигатель не заводился. В течение двух дней я снова и снова собирал и разбирал двигатель, чистил свечи, смозолил до волдырей руку шнуром стартёра, пропах маслом и бензином. Прекрасная погода начала сентября уже не радовала. Культиватор не работал. Вечером, перед сном, принял решение — надо менять карбюратор. Изрядно устав, уснул быстро.
