Аргументы в обойме - [13]

— Я познакомилась с Леонидом случайно, задолго до того, как он стал главой администрации. У него была жена, Елена Анатольевна. Она тяжело болела, и за ней требовался уход. Я окончила медицинский колледж, работала в больнице, посоветовал ему в качестве сиделки себя. Формальности они утрясли, и я оказалась в доме Абрамовых. Их сын, старше меня на два года, отучился в Москве, там и остался, удачно женился и открыл свой бизнес, по-моему, ресторанный.

Совмещать работу было очень тяжело, поэтому главный врач уволил меня с обязанностью восстановиться на прежней должности, как только освобожусь, а Леонид настоял, чтобы я переехала к ним в усадьбу. Это недалеко отсюда на берегу реки рядом со старой пристанью. Зарплату назначил для нашего городка огромную, шестьдесят тысяч рублей, плюс бесплатное питание, новая одежда. В общем, условия прекрасные.

Да и Елена Анатольевна оказалась достойной женщиной. Знаете, ведь все люди разные. Иногда попадаются такие, что и со света сжить могут. Елена Анатольевна была другой. Образованная, воспитанная, я ее про себя графиней называла, никаких капризов, упреков. Надо сделать укол, пожалуйста, таблетку, выпьет без лишних слов. Мне еще надо было готовить еду для больной. Она нисколько не привередничала, кашу ела и молоко пила.

Единственное, что меня немного удивляло, так это ее немногословие. Она никогда не заводила разговоры, не поддерживала беседы, которые пыталась начать я. Ни слова о своей жизни, ни единой жалобы. А ведь ее мучили жуткие боли. Говорила, когда уже терпеть не могла. Я делала укол, вот и все.

Леонид поначалу вел себя прилично. К жене относился с нежностью, по крайней мере при мне. Приносил цветы. Елена Анатольевна любила розы, так он привозил их из какого-то питомника.

Прошли две недели. Однажды — помню, тогда еще шел дождь — я пошла спать. Моя комната была рядом с кабинетом Леонида на втором этаже. Приняла душ, разделась, легла. Двери в доме никогда и нигде не запирались, не считая входных. Начала уже засыпать, как в спальню в домашнем халате вошел Абрамов. Я возмутилась было, но он велел мне молчать и слушать. Я испугалась. А он, мол, с завтрашнего дня ты будешь получать сто тысяч рублей в месяц. Я спросила, за что? Леонид похотливо усмехнулся и открыто сказал: «За то, что мы с тобой дважды в день будем заниматься сексом». Я не успела ничего ответить, как он сбросил халат и навалился на меня. — Женщина замолчала.

Уланов воспользовался паузой и спросил:

— И вы не закричали? Не стали сопротивляться?

— Я не хотела, чтобы услышала Елена Анатольевна.

— Понятно, пожалели ее.

— Да.

— Почему не ушли из дома на следующий день?

— Потому, что я потеряла бы не только зарплату, но и работу, не устроилась бы больше нигде в Балаеве. А оставить мать не могла, у нее тоже здоровье частенько давало сбои. Отца я не помню, мы жили вдвоем. Наш дом, куда сейчас мама повела Витю, недалеко от площади. Городок маленький, здесь все рядом.

Но к теме. Я стала жить с Абрамовым и не могла смотреть в глаза Елене Анатольевне. Как-то вечером она сказала, что знает о наших отношениях и не осуждает ни меня, ни его. «Он мужчина, ему нужна женщина, а ты не могла отказать. Посоветую тебе одно, Надя. После моей смерти не выходи замуж за Леонида, иначе ты потом горько пожалеешь об этом». И все. Она закрыла глаза, я, сгорая от стыда, ушла к себе. А там Абрамов. Я сказала ему о разговоре с Еленой Анатольевной. Он усмехнулся и заявил, что так, пожалуй, будет даже лучше.

А потом, несмотря на все ухищрения, я забеременела. Хотела ребенка и боялась, что Абрамов заставит меня сделать аборт. Но… Леонид воспринял эту новость неожиданно спокойно, даже, как мне показалось, обрадовался.

Через неделю умерла Елена Анатольевна, а спустя сорок дней я стала женой Абрамова. Вскоре родился Виктор. Тогда мне казалось, что у нас семья, хотя никаких чувств я к Абрамову не испытывала, да и он ко мне тоже. Не обижал до того, пока у него не появилась молодая помощница, она же любовница. Прошел в областную думу, а потом стал главой администрации. Почти все свое имущество, движимое и недвижимое завещал сыну от Елены Анатольевны и лишь какую-то мизерную долю — Виктору. Он сам мне показывал это завещание. Я решила уйти от него. Лучше уж быть матерью-одиночкой, чем замужем за таким человеком. Хотела объявить ему о своем решении после праздников. А тут… убийство. Вот почему я так спокойна. Как человека, мне, конечно, жаль Абрамова, как мужа — нет. Я все сделаю, как положено, имею в виду похороны, траур, но в дом уже не вернусь. Будем с Витей жить у мамы. Пойду на прежнюю работу… — Она посмотрела в глаза Уланова. — До сих пор не могу понять, почему решилась на откровенный разговор с вами, совершенно чужим человеком?

— Вам просто надо было выговориться, не важно кому. Раньше у вас не было такой возможности. Маму расстраивать не хотели, а других слушателей не нашли. Все просто. Так часто бывает.

— А вы счастливы в браке?

— Да!

— Я вам по-хорошему завидую.

— И у вас начинается новая жизнь. Вы молоды, красивы, будет, как говорится, и на вашей улице праздник.

— Не знаю!