Аргонавты Вселенной (редакция 1939 года) - [50]

— Может быть, наше ущелье почему-нибудь особенно нравится насекомым?.. Может быть, это излюбленнейшее их место? — задумчиво сказал Сокол. — Иначе — чем это объяснить?…

Опыт ночных приключений и встреча Гуро и Рындина с пауком не прошли бесполезно. Все трое товарищей были вооружены. Гуро решительно сказал перед выходом из ракеты:

— Нужно быть готовыми к опасностям.

Сам Гуро взял свою любимую автоматическую винтовку, в магазине которой скрывались тридцать зарядов, тридцать стальных смертоносных шмелей, готовых в любую минуту вылететь туда, куда их направит крепкая рука охотника. Василий был вооружен тоже автоматом на двадцать пять зарядов. И лишь Сокол, и без того нагруженный снаряжением геолога — молотком, киркой, лопаткой, — ограничился лишь большим пистолетом, который висел у него на поясе в кожаной кобуре.

Сначала было решено так: ввиду того, что вода еще не вполне сошла, путники лишь осмотрят, в каком положении очутился ракетный корабль, и сейчас же возвратятся обратно. Но затем Николай Петрович согласился все-таки на первый вариант, согласился, чтобы путники хотя немножко ознакомились с районом, куда попал корабль. Василий взял с собой переносный передатчик; а так как постоянный передатчик на ракете при падении немного попортился, разладился, то Николай Петрович условился:

— Разговаривать с вами, друзья мои, я не смогу. Буду только слушать то, что будет рассказывать мне Василий. Если же мне понадобится, чтобы вы немедленно возвратились, то я сделаю один за другим два небольших взрыва. Это будет сигналом к немедленному возвращению. А теперь идите. Желаю успеха!

Едва выйдя за двери ракеты, едва ступив на вязкую еще от недавнего дождя почву Венеры, — путники остановились, пораженные. Остановился даже Гуро, который уже выходил раз из корабля. Но тогда картина была не такой. Нет, не такой!

Ливень освежил все краски пейзажа, заставил их блистать всеми цветами радуги. Глаза путников, привыкшие к сумеркам каюты, привыкшие к однообразным сероватым краскам всего, что было с ними на корабле, — невольно зажмуривались теперь под стеклом шлемов, ослепленные буйной красочностью девственной природы чудесной планеты. Нигде и никогда, даже в самых богатых ботанических садах, не мог бы никто увидеть этого. Венера была действительно сплошной гигантской оранжереей с теплым и влажным воздухом под ее облачным покровом!

Грандиозные вечнозеленые деревья, похожие на араукарии, поднимали высоко вверх яркие шапки своих вершин, покачивавшихся под порывами ветра. Казалось, слышен был шелест их огромных перистых листьев, среди которых виднелись крупные шишки величиною в две-три человеческих головы. Вот с ближайшей араукарии сорвалась одна из таких шишек. Большой коричневый шар пролетел в воздухе, ломая на своем пути ветви, — и скатился по склону к ракете.

Василий невольно отступил на шаг и осмотрелся: не готовит ли еще какое-нибудь дерево неожиданного подарочка, способного убить на месте неосторожного человека?..

Громадный девственный лес окружал ракетный корабль со всех сторон и тянулся до самого горизонта. Кое-где над лесом возвышались зеленые мохнатые шапки араукарий на длинных прямых стволах. Иногда виднелись яркие, длинные конусы каких-то родных братьев земных кипарисов, и высоко поднималась, покачиваясь в прозрачном воздухе, широкая веероподобная листва своеобразного и красивого дерева, напоминавшего редкое на земле дерево гингко. Высокие стволы араукарий стояли поодаль один от другого; и почти все пространство между ними покрывали густые непролазные заросли растений, которые почти ничем не отличались от пальм.

И действительно, это были настоящие цикадеи с их толстыми невысокими стволами, покрытыми шероховатой корою. Прямо из стволов цикадей буйной развесистой метелкой расходились во все стороны длинные перистые листья, переплетаясь с соседями, едва находившими себе место. Через несколько минут привыкший глаз уже начал отличать цикадей от их соседей — доисторических беннетитов, тоже похожих на пальмы, но с листвою то перистой как у цикадей, то прямой и ровной.

Еще ниже, под перистыми метлами цикадей, в густой влажной тени раскинулись заросли папоротников разнообразнейших форм. Под их причудливо-разрезанными, как тончайшее кружево, листьями не росло уже ничего, потому что эти растения создавали на почве Венеры постоянную темную ночь, вбирая своими листьями последние остатки солнечного света.

Но и здесь, в густой темноте, была своя кипучая жизнь. Мириады насекомых копошились тут, охотясь одно за другим, борясь, выполняя всемирный закон борьбы за существование. Василий сказал Соколу истинную правду во время разговора о драконе, который заглядывал в окно ракеты: юноша в самом деле очень не любил насекомых. И теперь, после того как он убедился, как велико насекомое население Венеры, Василий с радостью, удовлетворенно смотрел на свои резиновые сапоги, покрытые металлической сеткой, на крепкие непроницаемые перчатки, на прочный скафандр. Все это позволяло ему избегать непосредственного прикосновения к противным насекомым, которыми были переполнены и чащи, и деревья, и самая почва. Никогда и нигде не видел Василий такого бесчисленного количества представителей царства насекомых!..