Аргонавт - [85]
Долго поднимался на какой-то мост. Он сам не знал, что его поманило. Возможно, лестница была похожа на ту, что вела на мост, возле которого жила Аэлита. Да. Совсем такая же лестница. И мост похож. Такой же обшарпанный и заплеванный. Только выше. И вместо канавы – железнодорожные пути, пути, провода… А какое небо! Черт, какое небо! Ясное, светлое. Как на похоронах отца.
Такое чувство, что эти похороны никогда не кончатся. Это небо выросло куполом и никогда не уйдет. Ни тучки. Облачка Сикстинской капеллы.
Как долго все это было на кладбище. В моей голове могильщики ровняют и похлопывают лопатами холмик, а минуты тянутся и тянутся, как эти рельсы, в бесконечность. Уходят и не уходят. Они уже в прошлом, и все еще тут, со мной, в настоящем, и протянуты в будущее. Они, как фрески. Будут всегда. Куда бы я ни пошел, со мной всегда, и я к ним приду. Снова и снова вижу и мать, и сестру. Так тошно, что я там с ними, земля, лопаты, стол, водка. Я не пью. Мать уговаривает: Ну, Пашенька, он же был твоим отцом все-таки. Не понимает. Мама, я не пью. Только чай.
Наливает чай. Ну, сколько можно! Бесконечное чаепитие.
Как эта лестница, ступени, рельсы, синее небо, недосягаемое и близкое одновременно. Сегодня здесь, завтра там. Времени нет. Время отсрочка. Иллюзия неуязвимости. Но честное слово, шел бы по ней и шел без конца. Я бы с удовольствием жил в этой иллюзии вечно. Даже в самых страшных мучениях есть отрада. Я согласен на малое. Мне и квартирки моей достаточно. Смерть так ужасна. Тем, что остается от человека. И мы видим только по эту сторону. Сморщенный тролль. Козявка. Труп. А что творится с душой, мы не знаем. Что с ней происходит по ту сторону? Какую мясорубку она проходит… За что нам это? И зачем пытаться быть лучше, если изначально конец один – истязание плоти и испепеление души?
Смерть разрывает тебя, как пальцы креветку.
Стоп!
Отдышаться. Сердце колотится. Войдите. Вот бы крикнуть. А что? Будет поезд, крикну, как в каком-то фильме. Крикну. Дойти до верха только надо. Кричать на самом верху… Когда один. Ни человека.
Вверх. Шаг. Вверх. Шаг.
Мать: он же был твоим отцом все-таки… И водку подносит. Всетки… за отца… всетки… Опрокинутый мир какой-то.
Шаг. Вверх.
Эти поминки меня угробят. Я превратил в безумное чаепитие похороны отца. Они никогда не кончатся. Если бы я ушел, я бы мог жить дальше. Хоть как-то. Но я остался, и теперь они во мне – все, сидят, пьют, и мертвый отец там, с нами.
Поезд!
Он бежит вверх. На мосту ни души. Пустота. Он торопится на середину моста. Поезд приближается. Несется под ногами. Не так уж и громко. Ну, давай!
Аэлита!
Еще!
Аэлита!
Громче!
Аэлита!!!
Поезд схлынул. Отголосок вопля дрожит в ушах. В горле комок жара. Давно забытый восторг распирает грудь.
Фу! Отдышаться…
Он тяжело дышит. В глазах плавают круги.
Ух! Отдышаться…
Отпустило. Отпустило!
Он легко сбегает по ступенькам вниз. Он торопится. Почти бегом. Так ходят по знакомому городу. Как если бы он тут жил и все и всех знал. Уверенно входит в интернет-кафе, предъявляет билетик.
«I have some minutes left, I guess».
«You bet you do. Number three in the corner is yours».
«Thank you very much».
«Any time, sir».
Ну? Что у нас там?
Ох! Слава Б.!
Status: On My Way To Cuzco
Яркая огромная фотография. Она! В смешной панаме, в больших солнечных очках, волосы развеваются. Как никогда живая! Пестрая кофточка – национальные краски флага Перу. Радость! Смеется и пальцами указывает себе за плечо – пальмы, индеец в перьях – нет, это попугай у индейца на голове… сразу два попугая! Кто все эти люди? Что это? Группа туристов? А впрочем, какая разница. 23 min. Lima, Peru.
Слава Б.! Молодец! Перу! Вот так надо! Молодец. Аяхуаска, шаманы, инки, Амазония… Молодец! Никого у меня не осталось, кроме тебя, Аэлита… Никого… Никто не радует меня, как ты – радость моя, свет, жизнь моя! Семь лайков сразу. От каждого моего ангела – тебе! И пару комментов.
Great news! Take care!
Have a good trip! Enjoy!
Ну и все. Можно уходить.
«Thank you very much! Have a good time».
«Welcome, sir. Same to you, sir».
Никто, никто, никто меня так не радует… никто не поймет… услышь они мои мысли – ужаснулись бы, отшатнулись, как от прокаженного… oh, honey bee… только ты меня никогда не предашь… потому что гарантированно не услышишь… не отшатнешься… потому, honey, что я ни за что никогда не приближусь… не откроюсь… но и даже так ты наверняка однажды предашь меня, изменившись настолько, что тебя невозможно будет любить… нет, нет, даже если так, нет… я все равно смогу любить тебя… скорей всего, я не доживу до того дня, когда ты перестанешь быть собой до такой степени, когда… но даже если… и тогда… я бы смог, уверен… да и что с тобой может произойти?.. ты, наверное, вырастешь еще на два – от силы три сантиметра, с годами прибавишь в весе, обозлишься, разочаруешься, остынешь, затвердев, как лава, сквозь тебя прорастет семя – родишь, разведешься, похоронишь отца, скорей всего, первым, может быть, будешь пить, смолить будешь точно, но для меня ничего, слышишь, сейчас я отчетливо знаю, ничего все это не значит, какие бы кощунственные изменения с тобой ни приключились, я по отношению к тебе не изменюсь, твой образ во мне останется прежним, – я научился этому, побывав в шкуре демона, понимаешь людей, ценишь малое, смертное, и – что самое удивительное – я это понял на примере нашего города. Сколько его ни строй, ни шлифуй… да, в кафе и пабах каждый год меняются официантки, вырастет еще несколько небоскребов, кинут новую трамвайную ветку, снимут троллейбус, изменят маршруты автобусов, сделают подземные переходы там, где они на фиг не нужны, – облик города, как облик любого языка, изменяется, но не для меня, Аэлита, потому что я достиг той точки, когда я держу мой язык на поводке, отделяя зерна от плевел, и вход в словарь мой надежно защищен недремлющим брандмауэром, поэтому собранная в моем воображении картина не подвержена коррозии времени и сил, которым подвластны и человек, и камень, не говоря уже о мэйнстриме, но не память, во всяком случае не моя. То, что происходит в моей голове, намного значительнее того, что приносят волны извне. Свет погасшей звезды для меня все еще сама звезда, Аэлита! Знаешь, я летел сюда как безумный, носился тут по перрону, смешно сказать, еще час назад я боялся тебя потерять, а теперь прочитал твою запись, увидел фотографию, успокоился, отрезвел и понимаю: даже если бы с тобой что-нибудь случилось, страшное, непоправимое, я бы все равно тебя любил, для меня ты бы осталась живой, я бы смог жить дальше так же, как и эти полтора года… я сумел бы… ведь могу же я как-то жить без твоей взаимности… мне не нужна твоя взаимность… подумать только, меня терзало страстное желание раскрыться… глупости… нет, подлинная любовь – тайная, безнадежная… идеально было бы полюбить давно умершего человека, но раз уж так получилось, что я полюбил тебя, я буду боготворить тебя до конца, что-либо менять во мне слишком поздно. Некоторые внешние изменения в обстановке не помешали бы.
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Новая книга Андрея Иванова погружает читателя в послевоенный Париж, в мир русской эмиграции. Сопротивление и коллаборационисты, знаменитые философы и художники, разведка и убийства… Но перед нами не историческое повествование. Это роман, такой же, как «Роман с кокаином», «Дар» или «Улисс» (только русский), рассказывающий о неизбежности трагического выбора, любви, ненависти – о вопросах, которые волнуют во все времена.
«Это роман об иллюзиях, идеалах, отчаянии, это рыцарский роман, но в сервантесовском понимании рыцарства», – так определяет свою книгу автор, чья проза по-новому открывает для нас мир русской эмиграции. В его новом романе показана повседневная жизнь русскоязычных эстонцев, оказавшихся в сновидческом пространстве между двумя странами и временами: героическим контркультурным прошлым и труднопостигаемом настоящим. Бесконечная вереница опасных приключений и событий, в которые автор вовлекает своих героев, превращает роман в широкую художественную панораму, иногда напоминающую брейгелевские полотна.
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой романа анализирует свою жизнь через призму болезненного увлечения футболом. Каждое событие в его жизни прежде всего связано с футбольным матчем любимого «Арсенала», ведь он Болельщик, каких поискать, и кроме футбола в его жизни нет места ничему другому.В романе масса отсылок к истории игр и чемпионатов второй половины 20 века, но, несмотря на это, книга будет интересна не только болельщикам. Ведь на этом примере писатель рассказывает о роли любого хобби в жизни современного человека – с одной стороны, целиком отдавшись любимому увлечению, герой начинает жить оригинальнее и интереснее обычных смертных, с другой, благодаря этой страсти он застревает в детстве и с трудом идет на контакт с другими людьми.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Марины Москвиной – автора «Романа с Луной», финалиста премии «Ясная Поляна», лауреата Международного Почетного диплома IBBY – словно сундук главного героя, полон достоверных документов, любовных писем и семейных преданий. Войны и революция, Москва, старый Витебск, бродячие музыканты, Крымская эпопея, авантюристы всех мастей, странствующий цирк-шапито, Америка двадцатых годов, горячий джаз и метели в северных колымских краях, ученый-криолог, придумавший, как остановить Время, и пламенный революционер Макар Стожаров – герой, который был рожден, чтобы спасти этот мир, но у него не получилось…
Мир охватила новая неизлечимая болезнь. Она поражает только детей. Больных становится все больше, и хосписы, где пытаются облегчить их муки, начинают закрывать. Врачи, священник, дети и их родители запираются там, как в крепости… Надежда победить страшный недуг приходит с неожиданной стороны, а вот вечные вопросы – зачем нужны страдания и в человеческих ли силах уменьшить их – остаются с каждым. «Только показав всё честно, без щадящей ретуши, имеешь право утверждать – из любой бездны всегда есть путь к свету». Руслан Козлов «Получилась мощная проза, которую автору жизненно важно было написать.
Эта книга Василия Аксёнова похожа на разговор с умершим по волшебному телефону: помехи не дают расслышать детали, но порой прорывается чистейший голос давно ушедшего автора, и ты от души улыбаешься его искрометным воспоминаниям о прошлом. Мы благодаря наследникам Василия Павловича собрали лекции писателя, которые он читал студентам в George Washington University (Вашингтон, округ Колумбия) в 1982 году. Героями лекций стали Белла Ахмадуллина, Георгий Владимов, Валентин Распутин, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Борис Пастернак, Александр Солженицын, Владимир Войнович и многие-многие известные (и уже забытые) писатели XX века. Ну и, конечно, одним из главных героев этой книги стал сам Аксёнов. Неунывающий оптимист, авантюрист и человек, открытый миру во всех его проявлениях. Не стоит искать в этих заметках исторической и научной точности – это слепок живой речи писателя, его вдохновенный Table-talk – в лучших традициях русской и западной литературы.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!