Аргентина - [795]

– Жива, Худышка? Вот и молодец!..

6

Лейхтвейс, поблагодарив консула, положил паспорт во внутренний карман пиджака, стараясь не задеть висевшую на перевязи левую руку. Из-за этого и плащ носил внакидку, чувствуя себя огородным пугалом. Выйдя из кабинета и не забыв кивнуть секретарю, неспешно направился к выходу. Консульство, открытое всего неделю назад, выглядело обжитым и очень респектабельным. Особняк времен первых Георгов, перестроенный уже при Виктории, почти в самом центре Лондона, неподалеку от Даунинг-стрит. Мраморные львы у входа, литой чугунный забор, внутри строгое ар-деко. Только что рожденное Великое княжество Тауред не жалело средств на представительство.

Охрана тоже на высоте, разведчик Николай Таубе оценил это с первого взгляда.

На улице привычно накрапывал холодный лондонский дождь. Лейхтвейс, с этого дня подданный Тауреда, выйдя из калитки, здоровой рукой надвинул шляпу на самый нос. Идти некуда, разве что взять такси и вернуться в маленькую квартирку на окраине, которую он снял, выйдя из госпиталя. Плохо быть чужим в чужой стране.

– Привет, Лейхтвейс!

Голос он узнал сразу и даже не стал поворачиваться.

– Привет, Неле! За паспортом приходила?

Бывшая напарница появилась откуда-то из-за спины, все такая же длинная и тощая, зато в модном пальто-реглане дорогой темной ткани и легкой фетровой шляпке. Сумочка выглядела подозрительно большой и тяжелой. «Парабеллум» или «Вальтер», а, может, даже что-то посерьезней вроде финского «Лахти».

– Почти угадал, – Цапля поправила ему плащ и чуть сдвинула набок шляпу. – Подала заявление. Это таким героям, как ты, всюду зеленая улица.

Помрачнела, зябко дернула плечами.

– Все мои друзья там остались… А меня не взяли из-за этого дурацкого ранца, была курьером.

Взглянула в глаза.

– Их нет, а ты, Николай, живой. Может, это и справедливо, ты землянин. Но все равно, горько.

Лейхтвейс решил, что пора прощаться, но бывшая напарница покачала головой.

– Нет, Лейхтвейс, не убегай. Я тебя не зря сорок минут ждала. Есть разговор, а поскольку пригласить меня в кафе ты не догадаешься, я это сделаю сама. А хочешь, пойдем в русский ресторан, послушаем, как играют на ба-ба-лайке?

* * *

К английской кухне Николай Таубе еще не привык, и они зашли во французское кафе, благо недалеко, сразу за углом. Неле, взяв инициативу на себя, долго изучала меню, а потом принялась что-то втолковывать официанту. Лейхтвейс вслушиваться даже не пытался, пусть ее. И предстоящий разговор не слишком интересовал. О чем толковать двум шпионам? Разве что получит очередной заказ, небесные ландскнехты нынче нарасхват. Рената-дублерша не так давно мечтала о мотоцикле, а теперь приценивается к «Кадиллаку» 90-й серии с 16-цилиндровым двигателем.

Наконец, официант отбыл, и Лейхтвейс кивнул на принесенный коньяк.

– Есть повод?

Цапля пожала плечами.

– Полно! Можно выпить за здравие, можно за упокой. Но не спеши, не испарится.

Наклонилась вперед, поглядела строго.

– Знаешь, почему я не могу тебя ненавидеть? Из-за Оршич. Ты хотел ее спасти – и спас. Ты был не один, но землянину в Монсальват попасть практически невозможно, а ты сумел. Я считала тебя очень плохим человеком, но потом поняла: ты вроде пули в полете. Пуля не может быть ни хорошей, ни плохой, главное, чтобы она попала в цель. Не отвечай, просто мы с тобой в Москве не доругались… Ты ее, Веронику, хотя бы в кино пригласил?

Лейхтвейс взглянул изумленно.

– В к-какое кино?

– Тяжелый случай. Из всех рыцарей Круглого стола ты больше всего похож на Галахада, тот тоже был вроде пули, ничего не видел и ничего не хотел понимать. Так и помер возле своего Грааля.

На стол легла сумочка. Лейхтвейсу живо представилось, как Цапля достает оттуда тяжелый «Кольт», берет двумя руками…

– Сейчас мы выпьем, но прежде…

Нет, не «Кольт», всего лишь кошелек. Вот и серебряная монетка. Неле пододвинула ближе его рюмку.

Бульк!

– Пьем.

Николай Таубе настолько растерялся, что прикончил коньяк залпом. Бывшая напарница одобрительно кивнула.

– По-мужски, одобряю. А теперь достань.

Серебро легло на салфетку. На аверсе профиль ныне правящего Георга, на реверсе лев и корона.

– Получил? – Неле тоже поглядела на монетку. – Это королевский шиллинг. Ты завербован, Лейхтвейс, и даже не пытайся убегать. Старинный английский обычай, так ловили будущих моряков и гренадеров. Пора тебе заняться настоящим делом.

Николай Таубе спрятал монетку в карман.

– И чья разведка?

Теперь удивилась Неле.

– Естественно, Великого Княжества Тауред. Мне поручено подыскивать кадры. Один уже есть.

Лейхтвейс задумался.

– Хочешь, после кафе пойдем в кино? Новая американская картина с Кэрол Ломбард и Фредриком Марчем. «Nothing Sacred» – «Ничего святого». Как раз про нас с тобой.

– Нет, не про нас, – рассудила Неле, – про тебя. Но в кино сходим.

* * *

К ночи мелкий дождь сменился холодным ливнем. Лейхтвейс сидел у окна, выключив свет, и пытался представить каково сейчас там, за густыми темными тучами. Чистое небо, холодные звезды, ледяной беспощадный ветер. А еще выше – черный космос, который чуть не забрал его, но все же отпустил.

Фройляйн инструктор свободна. Мечта исполнилась, а больше Лейхтвейс ни о чем и не мечтал. Земля по-прежнему казалось чужой. Здесь его ничто не держало.