Арена 13. Кровь - [4]

Роб улыбался, приближаясь с поднятой палкой. Интересно, ударит ли он мне по губам – если так, я наверняка лишусь зубов.

Толпа снова начала выкрикивать, все громе и громче:

– Беги, кролик, беги! Беги, кролик, беги! Беги! Беги! Беги!

Они смеялись, выкрикивая это. Они хотели, чтобы я сдался и убежал.

Бегство было бы вполне разумным поступком – зачем стоять и ждать, когда тебе выбьют зубы?

Я так никогда и не узнал, целил мне Роб в лоб или в губы. Я нырнул под удар, перекатился рядом с его сапогами и подхватил свою палку левой рукой. Не успел он повернуться ко мне лицом, как я уже стоял на ногах.

Потом я сбросил свои бесполезные башмаки – сперва правый, затем левый. Время как будто замедлило бег, и я услышал, как каждый ботинок шлепнулся на траву. Я растопырил пальцы ног и зарылся ими в поросшую травой землю. Так-то лучше. Я крепко сжал палку. Онемение в правой руке еще не прошло, но это было не важно: я берег эту руку, но почти так же свободно мог драться и левой. Я умел драться обеими руками.

Я атаковал.

Роб был быстрым, но и я был быстрым – очень быстрым. Может, босиком и не таким проворным, как тогда, когда носил пару добротых сапог, но вполне достаточно. Я ударил его по правому запястью, потом высоко в левое плечо – не настолько сильно, чтобы рука онемела, и он выронил палку… Зато мне удалось его взбесить, а именно этого я и добивался.

У меня самого были веские причины сердиться. Рука болела, и среди наблюдающих за схваткой людей очень немногие желали мне победы: на меня поставили человека четыре, не больше. Но палочный боец, зрение которого затуманено гневом, делает шаг к своему поражению. Сражаясь, я всегда старался сохранять спокойствие, но сейчас видел, что мой противник взбешен. Он явно редко получал удары, а может, ему было стыдно перед теми, кто его поддерживал, и он жаждал мести, – как бы то ни было, теперь я крепко его достал и он пришел в ярость. Он ринулся на меня, размахивая палкой так, будто хотел снести мне голову с плеч.

Три раза он промахнулся, потому что я играючи уходил от удара, отступая по траве. Но после третьей атаки я внезапно шагнул к нему. На секунду он полностью открылся, и я воспользовался подвернувшимся шансом.

Я мог бы ударить его по губам, – так же, как он сам ударил предыдущего бойца. Некоторые бойцы были жестокими, им нравилось как можно сильнее ранить своего противника, но я искренне любил палочный бой и предпочитал оттачивать свои навыки и быстроту, дарившие мне победу, а не наносить кровавый и эффектный удар, завершающий схватку.

Поэтому я ударил Роба с минимальной силой, просто быстро стукнул его по лбу, так что даже не потекла кровь.

Этого было достаточно.

Бывший чемпион выглядел ошеломленным. Толпа смолкла.

Я победил. Только это и имело значение.

Букмекер улыбался, выплачивая мне выигрыш.

– Ты хорош. Очень быстрый! – сказал он. – Приходи завтра в то же время, и я найду тебе противника получше.

– Может, и приду, – улыбаясь, из чистой вежливости ответил я.

Я не собирался этого делать, – бои на палках не входили в мои планы.

Теперь я мог купить еды, и у меня останется еще немного денег – достаточно, чтобы починить башмаки.

Этой ночью я спал в амбаре на краю города. Я встал на рассвете, умылся у уличной колонки, пытаясь принять как можно более приличный вид перед задуманной мною встречей с Тайроном, одним из самых важных людей в городе Джиндин. У меня был голубой выигрышный билет, дававший право на то, чтобы меня тренировал самый лучший – а самым лучшим был Тайрон.

Я хотел, чтобы он тренировал меня для боя на Арене 13.

2 Тайрон Механик

Тех, кого боги желают уничтожить, они проклинают безумием.

Тех, кому боги желают процветания, они благословляют удачей.

«Амабрамсум»,

книга мудрости гентхаев

– Сядь, сядь! – велел Тайрон, нетерпеливо кивнув на кресло напротив своего стола.

Но, как только я уселся, он яростно покачал головой и показал на открытую дверь за моей спиной:

– Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь узнал о наших делах, мальчик?

Он был прав. Мы находились в общественном здании, здесь располагались конторы администрации Колеса и в коридоре за дверью сновали люди.

Я закрыл дверь, снова сел и, всеми силами стараясь быть терпеливым, принялся ждать, когда Тайрон заговорит. Я отдал свой голубой билет рано утром, объяснив, чего хочу, а сейчас до заката оставалось меньше получаса – у него была масса времени, чтобы принять решение. Что же он решил и почему думал так долго?

В комнате не было окон, с потолка свисал деревянный трехрожковый канделябр, и оплывшие желтые свечи ровно горели в неподвижном воздухе. Здесь воняло свечным салом и потом.

Тайрон перебирал бумаги, что-то разыскивая на своем обитом кожей столе. Мое кресло было куда ниже его кресла, поэтому, будь я даже с него ростом, он все равно смог бы смотреть на меня сверху вниз – я не сомневался, что это сделано нарочно.

Я мог отнести свой выигрышный билет любому тренеру в Джиндине, но предпочел предъявить его Тайрону. Похоже, во всей стране он считался самым лучшим, даже в моих родных краях люди знали его имя. Он выглядел не так, как я себе представлял: коренастый, с красноватым лицом и седеющими волосами, постриженными очень коротко, чтобы скрыть, что спереди они редеют. Его характер был написан на лице – передо мной сидел много переживший и повидавший человек.