Ардагаст, царь росов - [118]

— А пошёл ты поскорей туда, откуда зверье вызывал! Тьфу на тебя и богов твоих! — сплюнул трижды налево Зореславич.

Две львицы разом вцепились в тело колдуна, разорвали в куски, разбросали, но есть не стали. Медведица и волчица, увидев гибель своего мужа и отца, дико взвыли, однако отомстить за него даже не попытались, а бросились наутёк: обернувшись одна вороном, а другая — сорокой, полетели к Велесову сараю.

Ардагаст, сдвинув шлем, вытер пот со лба. Взглянул на звёзды: до утра было далеко. Какие ещё твари, людям и светлым богам мерзкие, полезут в святилище из пещеры, чтобы сделаться в глазах запуганных северян богами? И хоть бы какое добро людям сделали, хоть кого защитили, раз такие сильные да храбрые! Так нет, могут только убивать, крушить, пугать... Да не нашли бы эти «боги» и пути в земной мир, если бы не те, кто засел в Велесовом сарае. Вышата сколько земель обошёл и ничего, кроме мудрости, не нажил. А этим лишь бы набить брюха да амбары. И хотят ещё зваться мудрыми, святыми, вещими. Дай им волю — весь мир обратят в Чёрную землю и будут в ней владыками духовными, превыше царей и старейшин. Сжечь бы этот сарай со всеми, кто в нём!

Вдруг перед глазами царя неведомо откуда появился старичок. Низенький, неказистый с виду, в чёрной шубе мехом наружу, островерхой шапочке, с маленькой бородкой.

   — Зачем сжигать? — миролюбиво произнёс старичок. — Не все ведь такие праведные, как ты и твоя верная дружина. И не все такие злые, как этот чернобородый и свора его. Больше всего на свете людей простых да тихих — немного грешных, немного праведных. То у них Чёрный бог в душе одолевает, то Белый — и так, бывает, всю жизнь. Ты уж люби их таких, а то какой же ты храбр, защитник слабых да обиженных?

   — Так ведь сами выбрали — кто в рай, кто в пекло. И отсиживаются в тепле да в сытости, пока другие за них бьются.

   — Слабы они, — вздохнул старичок. — Так ведь не все такие сильные, как ты. Слабых больше.

   — Не своих ли защищаешь, дедушка? — прищурился царь росов. — Ты, поди, тоже старейшина или жрец?

   — Кто я? — развёл руками старичок. — И волхв, и старейшина, и жрец, и мудрец. И пастух, и жнец, и певец, и на гуслях игрец. Всего понемногу.

У него вдруг выросла пара рогов — не из плоти, а из одного только серебристого света. Выросла — и тут же погасла. Ардагаст с Ларишкой до земли поклонились богу — рогатому и мохнатому, и всё же не похожему на зверобогов и их ряженых служителей. Львы-оборотни, присев на задние лапы, воздели передние.

   — Здравствуй, Велес премудрый, Хозяин Леса!

   — Здравствуйте и вы, моих правнуков воины. А явись я вам медведем, или быком, или змеем — поди, бросились бы рубить да грызть меня, — рассмеялся бог. — А Хозяин Леса теперь ты, Ардагаст.

Нет тебе в лесу соперника, все лесные племена перед тобой клонятся... Я поначалу боялся: возомнишь ты, степняк, себя мечом богов, а лесной народ — нечистью да чудищами и пойдёшь всё крушить. А ты умеешь доброе найти в любом племени. Это труднее, чем мечом победить.

   — Да разве я враг лесу? — улыбнулся Ардагаст. — Я ведь вырос в Оболони, на краю Полянской земли. Там со всеми умеют ладить — с нурами, северянами, словенами, дреговичами. А то бы не удержались возле леса того дремучего.

   — Ардагаст Зореславич! — Тихий, домашний голос Велеса зазвучал торжественно. — Царствуй над лесным народом всему доброму на радость, злому на страх! А ты, царица-красавица удалая, учись у своего мужа, как лесовиками править. Они хоть тихие, да упорные и не любят, когда чужой приходит всё ломать да удальство зря выказывать.

Ларишка окинула взглядом трупы зверей, истоптанный, окровавленный снег и сказала:

   — А ведь мы в твоём святилище сражались, твоих зверей убивали...

   — Правильно делали, — махнул рукой Хозяин Зверей. — Нечего им в этот мир лезть. И святилища мне такого не надо. Проводите завтра Масленицу — и чтобы ноги человеческой тут не было, не то что молений. Да пещеру эту засыпьте и закляните хорошенько. Ишь, собачий лаз в преисподнюю нашли, бесовы слуги! Да ещё моим именем освятили, будто сам я бес, а не светлый бог.

Со стороны длинного дома донеслись шум, крики.

   — Ох, заболтался я, старый, с вами, — вздохнул Велес. — А ваше дело ратное. Накройте эту свору чернобожью в сарае, пока не разбежалась. Ну, правнуки мои вам в помощь, а я пойду. Не по моей части битвы эти да подвиги. Богатство вы себе сами добудете, а мудрости просите у меня сколько надо, никогда не откажу.

И старичок с бородкой, остроголовый, будто леший, исчез, словно растворился в спокойном серебристом свете луны.

А по другую сторону Велесова сарая в тот самый миг, когда единорог-Чернобор врывался в святилище, роксоланы разом выпустили стрелы по северянам. Роксаг знал, кого легче всего раздразнить. Двое упали с коней, раненные. Остальные с криком «Слава!» устремились за Славобором к Золотым воротам. Хор-алдар не успел остановить юношей. А их противники, будто испугавшись, расступились и попрыгали в ров.

Первым ударить мечом или топором по воротам крепости — большая честь для воина. Только о ней и думали, забыв о чарах, скакавшие впереди всех Славобор с Ясенем. Они первыми и обратились бы в пепел. Но тут с неба ринулась вниз, крича человеческим голосом: «Стойте! Назад!» — большая орлица. Остановленные на скаку в каких-то трёх локтях от ворот, кони тревожно заржали. Перед воротами стояла, воздев руки, Милана.