Ардаф - [30]

Разговаривая таким образом с самим собою, он направился на поле Ардаф, решив перейти его из конца в конец. Трава стояла длинная и сухая, однако не производила никакого хруста под его шагами – казалось, он был обут в волшебные ботинки тишины. Он шёл вперёд, пока не добрался до середины поля, где, заметив широкий плоский камень рядом, опустился на него отдохнуть. Поднимался лёгкий туман – прозрачный, окрашенный лунным светом пар, который медленно полз вверх от земли и повисал широкой, нежданно сплетённой кружевной паутиной, примерно в двух-трёх дюймах над землёй, придавая таким образом эффект влажной, светящейся прохлады разгорячённой и обезвоженной почве.

– Согласно апокрифу, Ездра «сел среди цветов», – размышлял он лениво. – Ладно! Вероятно, в те дни здесь и были цветы, однако очевидно, что сейчас их здесь нет. Более мрачного и пустынного места, чем это знаменитое поле Ардаф, я вообще никогда не видал!

В этот самый миг тонкий аромат заполнил неподвижный воздух – аромат, невероятно сладкий, словно фиалки смешались с миртом. Он вдохнул нежный запах, удивленный и смущённый.

– Неужели это цветы! – воскликнул он. – Или какие-то пахучие травы. – И он нагнулся, чтобы исследовать почву под ногами. К своему удивлению, он увидел толстый ковёр соцветий в форме звёзд с глянцевыми листьями и с ярко-золотистыми серединками, на которых крупные капли росы сверкали, словно бриллианты, и от которых исходил аромат, будто фимиам от невидимых алтарей! Он с недоверием смотрел на них почти в ужасе. Неужели они реальны? Неужели это были те самые «серебряные глаза», в которых Ездра узрел «знамения и чудеса»? Или он опять безнадёжно свихнулся от обманов и снов?

Олвин несмело коснулся цветов: они были действительно живыми, с кремовыми лепестками, мягкими как бархат; он уже собирался сорвать один, когда вдруг его вниманием завладело нечто, подобное слабой тени, скользившей через равнину. Глухой вскрик сорвался с его губ, он вскочил и устремил жадный взор вперёд, отчасти надеясь, отчасти боясь. Что за лёгкая фигура это была, ступавшая медленно, торжественно и в одиночестве в свете луны? Не мешкая больше ни секунды, он нетерпеливо рванулся к ней навстречу, не заботясь о том, что на своём пути он топтал тысячи этих странных звёздных цветов, которые теперь, внезапно разросшись, покрыли и выбелили каждый дюйм земли, исполнив таким удивительным образом слова, высказанные в древности: «Узри это поле, которое считал ты бесплодным, какую великую славу разоблачает луна!».

Глава 10. Божья девица Идрис

Он стремительно промчался вперёд ещё несколько шагов, затем, приблизившись к мистической фигуре, он резко встрепенулся и остановился с упавшим сердцем, исполненным горечи и безудержного чувства разочарования. Здесь точно не было никакого ангела из невидимых сфер! Лишь девушка в парящих серых одеждах, нежно облегавших её стройную фигуру и развивавшихся позади неё при каждом степенном движении через белоснежные цветы, которые склонялись под её бесшумной поступью. Он напрочь позабыл о чудесной цветочной метаморфозе ранее бесплодной земли – всё его внимание занимала теперь стройная, изящная фигура таинственной девушки. Она тем временем продолжала идти, пока не достигла западной границы поля, там она повернулась, задержалась на мгновение и затем направилась обратно, прямо к нему. Он наблюдал за её приближением так, словно она являла собой воплощение невидимой судьбы, и от страха у него тряслись руки, когда она подходила всё ближе и ближе! Теперь он уже отчётливо её видел – всё, кроме лица, которое скрывалось в тени, ибо голова её была наклонена и глаза опущены. Её длинные красивые волосы струились вьющимися локонами по плечам; она носила венок из цветов поля Ардаф и несла букет из них в своих маленьких, изящной формы ручках. Ещё несколько шагов – и она уже рядом, остановилась, словно в ожидании какого-то слова или знака, но он стоял молча и неподвижно, не смея ни заговорить, ни пошевелиться. Тогда, не поднимая взгляда, она прошла мимо – прошла, как лёгкая дымка, а он всё продолжал стоять, словно приросший к земле, в каком-то смутном, немом удивлении! Замешательство его, однако, было кратким: приняв мгновенное решение, он поспешил вслед за ней.

– Постой! Постой! – закричал он громко.

Подчиняясь его зову, она замерла, но не повернулась. Он поравнялся с нею, схватил её одежды, мягкие как шёлк на ощупь, и, сражённый внезапным чувством трепета и благоговения, он пал на колени.

– Кто и что ты такое? – залепетал он трясущимся голосом. – Скажи мне! Если ты смертная девушка, то я не причиню тебе вреда, клянусь! Знаешь, я всего лишь бедный, свихнувшийся глупец, влюблённый в мечту, который сделал ставку на собственную жизнь волею небес, сжалься надо мною! Но только не бойся меня, только говори!

Ответа не было. Он поднял взгляд и теперь увидел в свете луны её лик. Каким похожим и одновременно иным он был в сравнении с лицом ангела из его видения! Потому что то эфирное создание казалось ослепительно, сверхъестественно прекрасным по сравнению со всеми смертными описаниями, в то время как эта девушка была просто симпатичной, маленькой и изящной, с немного задумчивыми и печальными линиями нежных губ и тенью как бы печальных воспоминаний, дремавшей в глубине её безмятежного голубиного взгляда. Её хрупкая фигура устало поникла, будто она была утомлена каким-то долгим мучением, и всё же, глядя на него сверху вниз, она улыбнулась, и в этой улыбке сверкнуло слабое подобие его духовного идеала, как луч солнца, хоть оно и исчезло снова так же быстро, как появилось. Он страстно жаждал услышать её голос, ждал с каким-то бездыханным беспокойством, но, поскольку она продолжала молчать, он подпрыгнул с колен и схватил её руки. Какими мягкими и тёплыми они были! Он сжал их своими ладонями и притянул её ближе; букет цветов выпал из её рук и лежал увядшим ароматным ворохом между ними. Мозг его закружился: прошлое и будущее, реальность и выдумка, конечное и бесконечное – казалось, всё смешалось вместе, стерев все границы и пределы!