Аратта 1-4 - [24]

— А лесовики, что они за люди?

— Люди? — озадаченно повторила Айха.

Она не знала, что ей ответить. Конечно, жители этих мест ходили и даже бегали на двух ногах. Но были ли они настоящими людьми? Старики рассказывали, что они помесь людей и лесного зверья. Что с ними всегда нужно быть настороже. Однако сама она видела лесовиков лишь издалека.

— Кто их вождь? Ценят ли они бронзу или золото? Какое у них оружие? Какие боги?

Погонщица мамонта поглядела на собеседника с благоговейным трепетом. Разве мог кто-либо из живущих знать так много?

— О чем ты с ней говоришь? — крикнул, высунувшись из закрепленного на спине бредущего следом мамонта шатра, Аюр. — Расспрашивай о нравах народа, в чьи земли мы входим!

Вслед за ним выглянул наружу Ширам.

— Что ты делаешь?! — В голосе начальника телохранителей слышалось неподдельное изумление.

— Разговариваю с ней. Она умная девушка.

В ответ ему послышался хохот.

— Что смешного я сказал? — недовольно оглянулся жрец.

— Это лучшая шутка сегодняшнего дня! Разве не смешно? Мохначка — девушка, да еще и умная! А вот это существо, — Ширам легонько прикоснулся острием лунной косы к холке своего мамонта, — по-твоему, юноша? И тоже явно неглупый…

— Судя по тому, что молчит, вместо того чтобы сотрясать воздух глупыми шутками, — уж точно не дурнее некоторых, — отрезал Хаста.

Накх побледнел от гнева. Наглый простолюдин с длинным языком! Навязанный ему рыжий жрец и так не слишком радовал его своим присутствием. Ширам предпочел бы обходиться и без него, и без шумной пятнистой шавки, перевозимой им в плетеной корзине. Но невзрачного человечка прислали из главного храма Исвархи, и спорить с его жрецами не было никакой возможности. Кроме того, парень приносил пользу. Он был сведущ в лечебных настойках и огненных зельях и очень скоро осваивал новые языки. За время путешествия из Аратты он наловчился болтать с мохначами на их невнятном мычании почти так же ловко, как обученный переводчик Варак.

— Если ты станешь дерзить мне, я спущу с тебя шкуру и натяну на барабан, — посулил Ширам жрецу.

— И тогда ты услышишь правду в его звуках, — ни мгновения не задумываясь, ответил Хаста.

Накх скрипнул зубами. Конечно же, казнить нахала он не смел. Но мало ли какой тяжелый камень может свалиться на голову… Он хотел было крикнуть зарвавшемуся жрецу, чтобы тот помнил свое место, — но вдруг, как это с ним часто бывало, почувствовал мерзкий холодок между лопаток. Кто-то смотрел на него пристально, не сводя глаз. Это Ширам ощущал так же ясно, как видел дневной свет.

Много лет тому назад, когда он едва научился владеть оружием, отец отвел его в горную пещеру, оставил ему немного еды и ушел, завалив камнями выход. Ширам стер пальцы в кровь, пытаясь отвалить камни. Он выбивался из сил, но все без толку. Он не знал, сколько времени провел в непроглядно темной пещере, — но именно тогда он впервые кожей почувствовал обращенный на него голодный, недобрый взгляд. Он быстро обернулся — и сделал это очень вовремя. К корзине с его едой уже тянул лапы страховидный мохнач! Ширам схватил оставленную ему отцом дубину и набросился на пещерного жителя. Тот, не принимая боя, метнулся вглубь пещеры. А мальчик снова принялся разбирать камни. И вновь почувствовал взгляд…

Он не спал и еле держался на ногах, то и дело бросая работу, чтобы отогнать врага от остатков пищи. С каждым днем тот, видя, что мальчик слабеет, становился все наглее. Но в конце концов Ширам дал возможность мохначу дотянуться до оставленной на камне ячменной лепешки и что есть силы ударил его дубиной по затылку. Хруст позвонков прозвучал для него победной песней. Когда же наконец ему удалось проделать лаз и, сдирая кожу на боках, выбраться к солнцу, у входа в пещеру его поджидали отец и дед. Осмотрев место заточения внука, старый накх покачал головой и проговорил неодобрительно:

— Он будет славным воином, но плохим князем.

— Почему? — робко осведомился мальчик.

— Мохнач был вдвое крупнее и втрое сильнее тебя. Ты победил его. Победил, найдя способ заманить его в засаду. Но он не угрожал тебе. Он был просто голоден. Его запустили в пещеру за два дня перед тобой, и с той поры он не съел ни крошки. Ты бы мог дать ему часть еды, и он бы с радостью помог тебе отваливать камни. Ему не меньше твоего хотелось увидеть солнечный свет. Ты не годишься, чтобы быть правителем накхов — саарсаном.

Ширам бросил на деда взгляд исподлобья:

— Дикарь был врагом. Он хотел украсть мою еду!

Старый накх печально взглянул на него:

— Ты увидел врага там, где настоящий правитель увидел бы возможность. Но, убивая одних врагов, ты порождаешь новых. Тебе придется уничтожить всех, чтобы избавиться от недругов. Ни один князь не смог добиться этого. А если не сделаешь этого — всегда жди удара в спину. Потому я и говорю — ты будешь плохим саарсаном.

— Но он еще очень юн, — вступился отец. — Он наберется ума.

Дед покачал головой:

— Пока что можно сказать одно. Он навсегда запомнит обращенный на него взгляд из темноты. Это поможет ему сохранить жизнь. Обо всем остальном поговорим, когда он сможет доказать, что он прав, а я ошибаюсь…