Арабский Халифат в раннее Средневековье - [45]

Земельные владения византийского императора и его сановников, ставшие бесхозными после арабского завоевания, также, как мы уже знаем, сделались объектом захватнических поползновений новых господ Сирии. Муавия создал себе весьма обширный домен и стал одним из крупнейших землевладельцев и рабовладельцев в Халифате. У него остались также фамильные земельные владения в Хиджазе. В этих владениях насчитывалось, по неполным данным, 4000 рабов.

Об основном источнике рабовладения арабской родовой аристократии того времени можно судить по следующему показательному примеру. Когда в 70-х годах VII века (то есть в правление халифа Муавии I) арабы взяли Бухару, их военачальник Сайд ибн Осман, эмир Хорасана, присвоил себе много пленных и несколько заложников из местных землевладельцев. Эту живую добычу он приказал отправить в Хорасан, а оттуда — под Медину, где ему принадлежали земельные владения. В Медине, как сообщает Нершахи (историк Бухары, X век), Сайд приказал своим гулямам отобрать у богатых заложников находившиеся при них золото, серебро, дорогие одежды и оружие, выдать им одежду из грубой ткани и заставить их обрабатывать землю. Эти бухарские землевладельцы жаловались, что завоеватели обратили их в рабство и поручили им очень тяжелую работу.

Вооруженной опорой династии Омейядов служили сироарабские племена. Согласно принятым у них родословиям, они переселились в Сирию, Палестину, Заиорданье и Ирак в IV–V веках из Южной Аравии. Под влиянием местного арамейского населения они восприняли некоторые элементы местной культуры и обратились в христианство. В течение двух-трех столетий, предшествовавших возникновению ислама, они устанавливали все более тесные контакты с византийской и иранской администрацией и военным командованием и накануне арабского вторжения входили в состав вспомогательных вооруженных сил Ирана и Византии.

Сиро-арабские племена принадлежали к двум основным группам арабских племен — кельбитам (по-арабски — бену-кельб; другое название — йемениты) и кайситам (бену-кайс; другое название — низариты). Между этими двумя группами еще со времен джахилийи шла почти непрерывная борьба за политическое преобладание, иногда выражавшаяся в кровавых междоусобных столкновениях.

Во всех провинциях Халифата эта борьба вызывалась не только старыми, неразрешенными спорами, неудовлетворенными претензиями и кровными счетами, но и различными политическими программами. Кайситы как носители старых бедуинских традиций и военно-политических навыков ограничивали цели своего господства захватом добычи и сбором дани с покоренного населения; они не разрушали ни производства, ни культуры этого населения и относились к нему с полным безразличием. Кельбиты же, не отказываясь ни от добычи, ни от дани, выступали сторонниками сотрудничества с покоренными народами и усваивали элементы их культуры.

Омейяды, как один из родов племени курейш генеалогически принадлежали к кайситам. Но по политическим соображениям, учитывая реальное соотношение сил в Сирии, они опирались на кельбитов. Чтобы установить с ними родственные отношения, Муавия женился на Меймуне, принадлежавшей к одному из кельбитских племен. Она заняла положение его главной жены и стала матерью Йазида, будущего халифа. Йазид впоследствии женился тоже на кельбитке.

Сирийские кельбитские племена были гвардией Суфианидов. Муавия приказывал выдавать им повышенное жалованье, не скупился на подарки их предводителям, устраивал им угощения и завещал своему сыну не отягощать их гарнизонной службой, а также предоставлять им отпуска, чтобы они побольше времени проводили в кочевьях со своими женами и способствовали численному росту своего потомства.

Омейяды как типичные представители арабской родовой аристократии не вмешивались в общественное производство покоренного населения. Они вполне удовлетворялись поступавшими в свою казну податями и таможенными сборами, получая помимо этих поступлений большие доходы от своих земельных владений. Правда, иногда они проявляли интерес к состоянию системы искусственного орошения, но только ради повышения налоговых поступлений в казну. Прочие заботы они всецело предоставили коренному населению.

При арабском господстве особенно возросло общественное значение сирийского христианского духовенства. С падением византийского господства в Сирии прекратились преследования инославных христиан, противников грековизантийского православия. Это, несомненно, улучшило положение различных местных церквей — монофизитов, несториан, маронитов и др. Кроме того, христианское духовенство сохранило судебные функции, выступало сборщиком податей со своей паствы и гарантом ее платежеспособности (а это усиливало его влияние и приносило ему доходы), ведало школами. Можно сказать, что в Сирии оно служило опорой господства Омейядов, и не случайно монастырям арабо-мусульманские власти предоставляли значительные податные льготы. Тут, правда, следует иметь в виду, что в то время многие христиане считали ислам не особой религией, а одной из христианских сект.

Омейяды пользовались популярностью среди сирийского коренного населения. Это объясняется тем, что уже в правление Муавии, который избрал Дамаск своей резиденцией и сделал столицей Халифата, Сирия стала пользоваться преимуществами престольной провинции. Она была опоясана кордоном таможен, которые охраняли сирийские ремесла от конкуренции продукции ремесленников, ввозимой из других провинций Халифата. В то же время сирийские изделия находили сбыт в Ираке и Иране, доступ в которые открылся после ликвидации ирано-византийской границы.