Арабская петля (Джамахирия) - [24]
— Хочешь, изучай! Нам только со Змеем не надо мозги засирать… Мы сюда вовсе не бороться с мировой исламской гидрой приехали, а чисто конкретно деньги зарабатывать. А платят нам, как ты наверное заметил, за охрану объекта, потому мы не задумываясь будем отстреливать на подступах к нему любых агрессивных индивидуумов будь они белые, желтые, черные, или голубые в белый горошек. Я правильно говорю, Змееныш?!
Не слишком много сумевший уловить из сказанного Змей усиленно закивал бритой макушкой:
— Ну да, бабки взарез нужны, это факт! А кого за них мочить надо — вопрос десятый!
— Да что с вами, плебеями разговаривать! — в сердцах махнул рукой, поднимаясь с койки, Бек.
Освобожденные от его веса пружины в такт высказыванию негодующе забренчали.
— Вот из-за таких, как вы…
— Говорю же, успокойся! Достал уже! — прервал его Стасер. — Ты же сам мусульманин! Так какого хрена гонишь на своих единоверцев?!
— Да причем здесь мусульманин, не мусульманин! — вновь вскинулся Бек. — Я не о вере говорю, а о вполне экономическом разделении! На богатых и цивилизованных, и на нищих и диких!
— Ну и отвали от нас, нищих и диких! — угрюмо посоветовал, вновь начиная щипать гитарные струны Змей. — Вали к своему золотому миллиарду, а то скоро время намаза!
Досадливо махнув рукой и смешно тряся головой, будто все еще продолжая прерванный диалог, Бек широкими шагами направился к выходу из ангара. Отдергивая отделяющий офицерский кубрик полог, он нос к носу столкнулся, едва не врезавшись в выставленное вперед литое плечо с командиром группы Чарли.
— Ну и куда ты прешь, рожа конская? Не видишь, здесь люди ходят?!
Командир Чарли — пышущий здоровьем крепко сбитый крепыш, прозванный Конем за потрясающую выносливость и общую жизнестойкость, в ответ лишь радостно скалит крепкие идеально белые будто и впрямь лошадиные зубы. Группа Чарли сейчас дежурит на периметре и соответственно Конь исполняет обязанности дежурного командира охраны, поэтому он полностью упакован в легкий бронежилет и разгрузку. В почти сорокоградусную полуденную жару такой наряд не самое лучшее, что можно пожелать сослуживцу, однако Коня это похоже мало тревожит, лишь струйки пота, периодически чертящие замысловатые извивы на запыленном лице доказывают, что и его железный организм тоже подвержен воздействию местного климата.
— Опаньки, а что это, парни, здесь вдруг так конюшней завоняло? — делая вид, что не заметил вошедшего, глубокомысленно вопрошает Змей. — А, Конь, здорово, извини, сразу не увидел! А ты чего это в полной парадной сбруе? То есть я хотел сказать во всем снаряжении…
— Здравствуй, здравствуй, гад ползучий! Что я слышу? Тебе какой-то запах не нравится?
— Что ты?! Что ты?! Я совсем не то имел в виду! — в притворном ужасе верещит Змей. — Только не бросай меня в терновый куст!
— Вот еще! Связываться с тобой, клоуном! Здорово, Стасер!
— Здрав будь, боярин!
Стасер звонко хлопает по протянутой пятерне, по крепости и сухой жесткости действительно чем-то неуловимо напоминающей конское копыто. Коня здесь любят. За легкий веселый нрав, спокойную доброжелательную силу, честность и особую мужскую доброту ничего общего не имеющую с сентиментальным слюнтяйством.
— Слышь, Стасер, там какая-то муть творится. Сейчас по рации на нас выходили из Центрального, что-то они непонятное планируют. Вроде какую-то колонну будем сопровождать. Короче тебя Хайгитлер срочно к себе требует.
— Да ладно хохмить-то! Какую на хрен колонну, это же не наш профиль?!
— Да не знаю я толком! Давай короче, поднимайся и мухой к Рунге, он все расскажет.
— Блин, вот не вовремя ты появился, Коняра! Только я слегка покемарить надумал после обеда… — бурчит Стасер, нехотя приподнимаясь с койки и вслепую нашаривая стоящие где-то под ней ботинки.
— Нет, вы только гляньте на него! — негодующе всплескивает руками, будто рассерженная базарная торговка, Конь. — Он еще и недоволен! А то, что я не жалея ног несся по жаре к нему с радостной вестью о предстоящем походе он уже не помнит! То есть мне за заботу да ласку даже спасибо ждать не приходится!
— Ох, исполать тебе, барин! — изображает неудачную пародию на поясной поклон Стасер. — Благодарность тебе моя вечная! Да чтобы ты был всегда здоров! Подков тебе золотых! Бант с цветами тебе в гриву! Уздечку с брюликами на шею!
Конь разражается радостным ржанием, чем доводит и так заливающегося смехом на своей койке Змея буквально до судорожных колик.
Рунге встретил Стасера привычно сухо. Прямой как палка немец восседал за узким конторским столом обдуваемый струей прохладного воздуха выдуваемого напряженно пыхтящим кондиционером. Блеснули стекла элегантных профессорских очков, их наличие само по себе было довольно неприятным признаком. Обычно Рунге весьма щепетильно относился к производимому им на окружающих впечатлению и любая деталь, могущая хоть как-то подпортить имидж крутого вояки, безжалостно удалялась. Потому, несмотря на всем известную близорукость очки капитан кроликов позволял себе лишь в крайне важных случаях, видимо сейчас такой случай как раз и был. На столе перед немцем была разложена желто-коричневая карта окружающей пустыни, редкие зеленоватые вкрапления чахлых оазисов лишь слегка разбавляли общий мертвенно-песчаный фон. Рунге водил по карте допотопным курвиметром тщательно вымеряя длину лишь ему одному понятной кривой линии, справа. На самом краю стола замер высокий тонкостенный стакан, наполненный коричневатой жидкостью. Традиционный чай со льдом. Ни кофе, ни колы Рунге не признавал в принципе. Судя по тому, что жидкости в стакане оставалось еще больше половины, а кубики льда давным-давно растворились, напиток был полностью забыт и не оказался до сих пор нечаянно пролитым на пол или карту лишь благодаря довольно обширным размерам стола.
Испытатель военно-научного центра Максим Чубуков после демобилизации отправился наемником в Конго охранять прииск, где частная компания незаконно добывает редкий минерал танталит. В экзотической стране и нравы экзотические. Аборигены вдруг решили, что в Максима вселился злой дух Кортек, и потребовали изгнать охранника из лагеря. Но, что более странно, дикарям поверил начальник охраны Виктор Васнецов, который в отличие от них решил не изгонять, а убить одержимого. Да не учел одного — Макс не из тех, кого можно взять голыми руками.
Сашка Збруев, спасаясь от вымогателей, вынужден уехать в Африку, где формируется команда наемников. В кругу «солдат удачи» он получает кличку Студент. Вскоре наемники отправляются на задание — поддержать готовящийся военный переворот. Но властям стало известно о заговоре. Акция провалилась, и группе наемников пришлось срочно уходить от преследования в джунгли…
Война стала для них не просто тяжелым испытанием, и даже не профессией, а образом жизни. Служебный долг, приказ Родины, присяга давно отошли в область эфемерных ничего не значащих понятий. Теперь этими людьми управляют совсем другие чувства: ненависть, кровная месть за погибших товарищей и жажда справедливости, как они ее понимают. Теперь они ведут свою собственную, личную войну и закончить ее могут только победой. Приживется ли в их сложившемся коллективе молодой капитан спецназа, искренне верящий в то, что все в этой жизни должно быть правильным, соответствующим приказам и директивам армейских начальников, не желающий признавать, что партизанскую войну не ведут в белых перчатках? Вторая чеченская война.
Сашка Збруев, спасаясь от вымогателей, вынужден уехать в Африку, где формируется команда наемников. В кругу "солдат удачи" он получает кличку Студент. Вскоре наемники отправляются на задание — поддержать готовящийся военный переворот. Но властям стало известно о заговоре. Акция провалилась, и группе наемников пришлось срочно уходить от преследования в джунгли…
Фотограф Ефим Федорцев и художник Андрей Знаменский попали в самое пекло грузино-осетинской войны. Массированные артобстрелы, зачистка захваченного врасплох Цхинвала, гибель мирных людей — все это происходит на их глазах. Война неумолимо затягивает друзей в свою воронку. Знаменский берет автомат убитого осетинского ополченца, с изумлением обнаруживая, что это то самое оружие, с которым он когда-то проходил в этих краях срочную службу. Тогда его автомат молчал, теперь заговорил. За несколько дней Андрей стал настоящим бойцом: умелым, решительным, осторожным.
Повесть о Второй Ливанской войне. В основе — реальные события, но все же произведение исключительно художественное, имеющее с действительностью лишь отдаленное сходств.
Борекудан — японская мафия, в рамках альтернативного мира и чужой истории. Продолжение истории бывшего убийцы, кто решил стать повелителем ночного Токио.
Середина девяностых годов – трудные времена беззакония и криминального передела. Молодой и талантливый инженер Федор Савченко после закрытия предприятия вынужден работать таксистом. Волею нелепого случая он оказывается втянут в кровавые события, захлестнувшие маленький провинциальный городок. Под давлением обстоятельств тихий «ботаник» Федя превращается в расчетливого «выживальщика», который ради спасения себя и своей девушки не раздумывая готов идти на самые крайние меры. Удастся ли молодым людям спастись, когда по их следу идут профессиональные убийцы? Комментарий Редакции: Остроумный детектив о сюрреалистических инверсиях и превращениях, которые происходят только в абсурдной реальности российской провинции с самыми обыкновенными людьми.
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
В городе, снова неспокойно, всех, за каждым углом, грабит пёс. Сергею и Ивану, предстоит выяснить, где этот мастер грабежа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В жизни каждого человека бывают особые, как бы узловые даты, которые особым светом освещают как пройденный путь, так и тот, который еще предстоит.Такой датой в жизни генерал-полковника милиции Ивана Ивановича Матейченкова явился день четырнадцатого октября 2000 года.Он шел к этой дате долго, можно сказать – всю свою сознательную жизнь. Шел, начиная с того своего, самого первого самостоятельного дела, когда, будучи начинающим опером, вступил в смертельную схватку с бандитом.Сколько раз потом Матейченков подвергался смертельной опасности! Сколько раз бандитские пули свистели у виска, сколько раз жизнь повисала на волоске!Но он никогда, ни на одну минуту не забывал о своем служебном, воинском, гражданском долге…».