Аптекарская роза - [5]

— Он такой всю ночь. — Люси сидела с другой стороны кровати, промокая мужу слезы. Тени под ее глазами свидетельствовали, что ночь ей выпала такая же ужасная, как и Вульфстану. — Он ушел вчера вечером таким, каким вы его видели, с ясной головой, вполне здоровым, чтобы работать в саду на холоде. А вернулся калекой, лишенным речи. Его терзает какой-то страх, о котором я ничего не знаю и потому не могу помочь. — Она прикусила губу. Сейчас не время было плакать.

Сердце Вульфстана переполнялось жалостью к ней. Он сам горевал по ушедшему другу. Насколько же сейчас ей тяжелее видеть собственного мужа в таком состоянии. Он просто обязан найти способ помочь. Лекарь осторожно опустил руки Николаса и укрыл их одеялом, потом поманил Люси от кровати.

— Расскажи все, что знаешь.

Поведала она очень мало, только то, что Дигби помог Николасу добраться домой. У мужа, видимо, отказала правая нога. Правая рука тоже висела, как плеть. И он не говорил ни слова, из горла вырывалось лишь глухое мычание. Женщина сжала руки и с отчаянием взглянула на лекаря, надеясь услышать хоть что-то в утешение.

Но Вульфстан мало чем мог ее успокоить.

— Похоже на паралич. Временный или постоянный — только время покажет. Все в руках Господа. Возможно, если бы я знал, что вызвало приступ, то сказал бы определеннее. — Он вспомнил, с каким пристрастием Николас расспрашивал его о пилигриме и как странно повел себя позже, стоило ему взглянуть на больного. — Он был взволнован, когда покинул лазарет. Возможно, в темноте он упал. Такой паралич бывает от удара головой или спиной. Причиной мог быть и внезапный испуг.

— Испуг. — Люси бросила взгляд на мужа, потом отвернулась и произнесла тихо, чтобы слышал только Вульфстан: — Неужели дело в пилигриме? — В ее голосе чувствовалось напряжение.

Вульфстан припомнил обвинения умирающего. Но доказательств у него не было. А теперь, когда странник мертв, он не видел причин понапрасну пугать Люси.

— Наверняка вид больного расстроил Николаса. Он сам признался, что не ожидал увидеть пилигрима в таком плохом состоянии. Но подобное потрясение не могло вызвать паралич. — Лекарь посмотрел на склоненную голову Люси. — Что такое, дитя мое? Чего ты опасаешься?

— Сегодня утром к нам заходил архидиакон Ансельм.

— Ансельм? Пришел прямо сюда?

— Они с мужем не разговаривали много лет. Все началось еще до того, как мы поженились. Странно, что он решил зайти именно сегодня. Пришел очень рано, до первого посетителя, сказал, что уже прослышал о случившемся с Николасом. Выразил беспокойство. Как ни посмотри, обычный визит друга. После стольких-то лет. Он ведь не пришел, даже когда умер наш Мартин.

Их единственный ребенок умер от чумы, так и не научившись ходить.

Что-то в этом рассказе насторожило Вульфстана. Ведь вчера вечером архидиакон зашел и к нему. Тогда он не придал визиту большого значения. Архидиакону предстояло отужинать с аббатом Кампианом. Еще до трапезы он заглянул в лазарет, поинтересовавшись, изменилось ли что-нибудь там с тех пор, как он в последний раз обращался за помощью. В свое время Ансельм учился в школе при аббатстве Святой Марии. Накануне вечером, за ужином, он интересовался здоровьем брата Вульфстана, рассказывал послушнику Генри, как некогда боялся лекаря, отличавшегося в молодые годы статью силача. Ансельм расспрашивал и о пилигриме, единственном пациенте. Вульфстану показалось, что эти вопросы задавались просто из вежливости.

Лекарь усадил Люси на сундук у маленького окна.

— Расскажи поподробнее о приходе архидиакона.

— Он спросил у меня, насколько серьезно болен Николас. Я ответила, что не знаю и могу рассказать не больше того, что рассказал ему пристав. Архидиакон, видимо, удивился и спросил, почему я решила, будто он разговаривал с приставом. Тогда я рассказала о том, как Дигби нашел Николаса. Это ему не понравилось. «У лазарета в аббатстве? А что там делал Николас?» Он говорил словно о вражеском лагере, куда Дигби не следовало бы соваться.

— О моем лазарете? — удивленно вздернул брови Вульфстан.

— Архидиакон растревожил меня вопросами. Я сказала, что Николас относил больному лекарство. «Воину?» — спросил он. Я подтвердила, что тому самому, кто назвался пилигримом. Архидиакон и без того был бледен, но тут в лице его не осталось ни кровинки. Он даже схватился рукой за прилавок, чтобы не упасть. Я задала прямой вопрос о его подозрениях, но он предпочел уклониться от ответа, поинтересовавшись, в свою очередь, что же случилось в аббатстве. Я, конечно, ничего не знала и, более того, догадывалась, что архидиакон осведомлен лучше меня. Тогда я попросила его рассказать, кто такой этот пилигрим. Ведь он наверняка знал это. Но архидиакон заморгал и отвел глаза. «Я пока не видел этого пилигрима, миссис Уилтон» — вот и весь ответ. Примерно к такой полуправде прибегали сестры в монастыре, стараясь защитить нас от окружающего мира. Я продолжала настаивать. Тогда он выпрямился и заявил, что придет позже. «Кто он такой?» — не унималась я. «Я еще вернусь», — снова повторил он и заспешил прочь.

Люси, нахмурившись, выглянула в окно.

— Проклятый священник. Он ведь знает, кто этот человек. Почему же не скажет? Думаю, и муж заболел из-за этого воина. — Она обратила гневный взгляд на Вульфстана. — Кто этот пилигрим, брат Вульфстан?