Аптекарша - [20]

— Ну и что прикажешь с ним делать?

— Дать ему выспаться, потом вместе пообедать и прогуляться по парку, — как ни в чем не бывало предложила я.

Левин удивленно на меня глянул.

— Кто бы мог подумать, что ты такая невозмутимая, тебе впору прямо гангстерской невестой быть.

Я не стала уточнять, что я ею уже стала, и принялась за стряпню, чему Левин изрядно мешал своим нервным хождением взад-вперед по кухне.

Чтобы чем-то его занять, я попросила его почистить яблоки. Он схватился за самый острый нож и, разумеется, тут же порезал палец. Пока я накладывала повязку, на пороге объявился наш гость, все еще в носках. Заметив на столе несколько капель крови, он побледнел и поспешно отвел глаза. Я протерла стол. Только тогда он отважился к нам подойти.

— Ну что, старина, — сказал он, — крепко — не слишком ли крепко? — похлопывая Левина по спине. — Марго все еще в Хайдельберге, на Грабенгассе у Лоры?

Левин от ответа уклонился.

— Знаешь, Элла — прекрасная повариха, но ей нельзя мешать. Пойдем, ударим по аперитиву.

Они удалились, предоставив мне запекать в духовке медальоны из заячьей спинки, начиненные виноградинами без косточек, с гарниром из яблок в кальвадосе. Из гостиной сюда не доносилось ни звука.

Когда полчаса спустя я позвала Левина и Дитера к столу, оба были в наилучшем расположении духа, никаких следов схватки — ни словесной, ни рукопашной — заметно не было.

Заяц удался на славу, они были в восторге. Мы болтали о политике, о том о сем, о кулинарных рецептах. Потом Дитер вдруг встал.

— Дашь мне свою машину? — спросил он, обращаясь к Левину. — Завтра утром я тебе ее верну.

Я чуть не потеряла дар речи от такой бесцеремонности, да и представить себе, что Левин кому-либо отдаст ключи от своего «порше», было просто невозможно. У него и впрямь чуть дрогнули уголки губ, когда он изрек:

— Я отвезу тебя куда прикажешь.

— Очень мило с твоей стороны, но это ни к чему, — твердо сказал Дитер, — да ты и выпил больше моего.

Что верно, то верно. И Левин в самом деле отдал ему ключи.

— Ты ведь знаешь, где она стоит.

Едва он исчез, я набросилась на Левина с вопросами:

— Он поедет к Марго? А если он ее изобьет? И что ему от тебя надо?

Левин зевнул.

— Дорогая, как ты верно заметила, он стал кротким агнцем. Мы вполне поладили, а Марго он и пальцем не тронет.

— А что насчет денег, которые ты ему должен?

— Теперь это не к спеху, — сказал Левин. — Кстати, он будет нашим свидетелем на свадьбе.

Эта новость пришлась мне совсем не по вкусу — значит, придется звать и Марго. Я ведь пригласила родителей, которых вижу очень редко, брата, нескольких друзей и мою шефиню. Свидетелями мне хотелось видеть Дорит и Геро, а теперь, значит, это будут Дорит и Дитер. Мои родители столько лет переживали из-за странностей моего вкуса в выборе любовников, что теперь я хотела порадовать их видом благопристойного жениха, с высшим образованием, да к тому же еще и богатого наследника. Но одно только появление Марго все безнадежно испортит.

Левина мои огорчения только повеселили.

— Вот уж не думал, что в тебе столько спеси. Надеюсь, хотя бы Дитер тебя не смущает?

Я промолчала. Но про себя вынуждена была признать, что со стороны Дитер выглядит, пожалуй, даже получше, чем Левин.

— А сколько лет Дитеру и чем он вообще занимается? — поинтересовалась я.

— Тридцать пять, по-моему, а по специальности он страховой менеджер, кажется. Толковый парень, и языки знает.

— Если он такой толковый, с какой стати он заделался наркодельцом?

— Вопрос, конечно, интересный… Но на что не пойдешь ради денег?

Я решила перепрятать колбочки с ядом в новое место; такой, мягко говоря, импульсивный человек, как Левин, не должен знать, где они находятся. Раздумывая над этой задачей, я вдруг задалась вопросом, а зачем столь сильные и опасные яды, да еще и раздобытые, видимо, где-то в Англии, понадобились деду? Ведь подобные препараты вовсе не входят в обязательный провизорский набор любого аптекаря, как я внушала Левину. Может, это как-то связано с тем, что во времена Гитлера мой дед был вовлечен в дела, о которых в семье предпочитали помалкивать? Я припрятала колбочки в старый цветочный горшок, присыпала их землей, а горшок поставила в погреб к прочим остаткам моего балконного хозяйства.

День свадьбы приближался. Я волновалась в предвкушении все новых и новых хлопот. Что мне надеть? Дорит отправилась со мной покупать льняной костюм кремового цвета. Для свадебного букета она предложила мне чайные розы, лилии и незабудки. Я не могла решиться, мне казалось, что на фоне такого букета я буду выглядеть бледной.

А у Левина, как оказалось, были совсем другие заботы.

— Поехали, — сказал он мне дня за три до свадьбы, — я знаю в Фирнхайме одного архитектора. Пора подумать, что мы сделаем с домом.

Так впервые после смерти Германа Грабера я вновь оказалась на вилле. Огромные комнаты в первом этаже, при жизни старика завешенные и пустовавшие, теперь совершенно преобразились: Дитер и Марго уже успели вынести отсюда громоздкие, черного дерева мебель и со вкусом расположились здесь сами. Марго явно вознамерилась окончательно перебраться из своей полуподвальной квартирки в господские покои. Не скажу, чтобы подобная перспектива привела меня в восторг.