Апраксинцы - [28]
VII
До сихъ поръ, любезный читатель, я съ вами вращался только въ одной половинѣ Апраксина, и мы ни разу не заглянули на самую-то суть, на такъ называемые развалъ и толкучку, а между-прочимъ мѣсто это носитъ свой особый отпечатокъ и торгующіе тамъ имѣютъ свой отдѣльный бытъ, мало похожій на тотъ, который вы уже видѣли. И такъ войдемте въ толкучку. Войдя въ нее, вы тотчасъ-же замѣтите въ ней присутствіе женскаго элемента и даже мало того, увидите, что элементъ этотъ преобладаетъ надъ мужскимъ. Вы слышите, что нѣсколько визгливыхъ женскихъ голосовъ предлагаютъ вамъ купить у нихъ рубашки, чулки, носки и даже ту часть мужскаго нижняго бѣлья, при наименованіи котораго любая пуританка сочла-бы за нужное упасть въ обморокъ. Но торговки, не стѣсняясь ничѣмъ, такъ и распѣваютъ это названіе на всѣ возможные лады. Торговки эти, извѣстныя подъ именемъ рубашечницъ, большею частію жены солдатъ, департаментскихъ сторожей, хожалыхъ, курьеровъ и прочихъ служивыхъ людей. Онѣ имѣютъ лари, занимаются шитьемъ бѣлья и продаютъ его. Здѣсь вы иногда видите всю женскую половину семейства — мать и дочерей; однѣ шьютъ въ лавченкѣ, другія стоятъ на порогѣ, перебраниваются съ сосѣдками и зазываютъ покупателей. Какъ въ вышеописанной половинѣ Апраксина, вы въ какое угодно время, увидите молодцовъ пьющихъ чай, такъ точно и здѣсь встрѣтите торговокъ, наливающихъ свои желудки, только не чаемъ, а кофіемъ. Кофейники здѣсь преобладаютъ надъ чайниками. Здѣсь даже не существуетъ и кастъ; нѣтъ ни патриціевъ, ни плебеевъ, здѣсь все — граждане, крѣпко стоящіе за свободу и равенство; здѣсь нѣтъ наемниковъ, а все хозяева; хоть всего и товару на ларѣ ста на два рублей, а все-таки хозяинъ и управляется безъ молодца, развѣ подъ рукою имѣетъ какого-нибудь мальчика-родственника. Замѣчательно, что торговки никогда не бываютъ праздными, все что-нибудь да дѣлаютъ: или шьютъ бѣлье, или вяжутъ чулокъ, и имѣютъ способность среди этого дѣла перебраниваться другъ съ другомъ, сплетничать и предлагать покупателямъ товары.
Вотъ стоитъ шкапчикъ съ башмаками. Около него сидитъ на низенькой скамеечкѣ владѣтельница его, извѣстная сплетница, Наумовна, жена департаментскаго сторожа, обладающая желудкомъ, имѣющимъ способность вмѣщать въ себя баснословное количество кофію. Бой-баба, зубастая, хоть отъ кого, такъ отгрызется. Она вяжетъ чулокъ и перебранивается съ сосѣдкой-рубашечницей за то, что та отломила ручку у ея кофейника.
— Вишь носъ-то поднимаешь, будто барыня, кричитъ она: — чѣмъ важничаешь-то? что дочь-то за городовова выдала! видали мы виды-то!… Давно-ли разбогатѣла-то? Помнишь еще, какъ у сосѣдокъ по рублю въ долгъ на товаръ выпрашивала; знаемъ мы съ чего въ ходъ-то пошла, — воздахтора [15] Пашкина обошла, тотъ съ дуру-то и далъ сотенную.
— Ахъ ты, халда эдакая, вѣдьма кіевская! ты что орешь? управы что-ли на тебя нѣту? Мало тебя мужъ-то за косу таскаетъ, шлюху эдакую! завопила рубашечница, кинула въ сторону работу и подбоченясь встала на порогѣ въ величественную позу. — Да я Ивану Антипычу скажу, такъ онъ тебя въ бараній рогъ согнетъ! придешь поклониться въ ножки, да ужъ поздно будетъ.
— Велика птица, твой Иванъ Антипычъ! — гордовой и больше ничего. Да мнѣ хоть за фартальнымъ посылай!…
Сцена эта имѣла бы трагическую развязку, мегеры эти вцѣпились бы другъ-другу въ волоса, ежели-бы передъ скапчикомъ Наумовны не остановилась покупательница и тѣмъ не прервала ссоры.
— Не покупайте у ней, сударыня, башмаковъ! и два дня не проносите, — подошвы-то приклеены!.. все еще не унималась рубашечница и долго-бы не отстала, ежели-бы ей самой судьба не послала мужичка-покупателя, спросившаго рубашку.
Около ларя, обвѣшаннаго со всѣхъ сторонъ валенками, рукавицами, гарусными шарфами, кушаками и прочими необходимыми вещами для простаго народа, стоитъ хозяинъ, русый ярославецъ, навѣрно романовскаго уѣзда. въ валенкахъ, крытомъ сукномъ тулупѣ и бараньей шапкѣ; отъ нечего дѣлать онъ наигрываетъ на гармоникѣ, составляющей также артикулъ его торговли.
— Что покупаете, кавалеръ? кричитъ онъ проходящему мимо солдату.
Солдатъ останавливается и смотритъ на товаръ.
— Перстенекъ, сережки для самой, бармоне? предлагаетъ ему ярославецъ уже успѣвшій положить въ сторону свой музыкальный инструментъ.
— Сусемъ не то, зеркало треба.
— Зеркало, изволь есть, что ни-на-есть важнецъ, — вотъ такъ удружу. Держи! говоритъ онъ, обтирая рукавомъ зеркало.
— Это великонько, по меньше, чтобъ за обшлагъ входило.
— Изволь и эвтакія есть. Бери!
Солдатъ принимаетъ зеркало, глядитъ въ него и начинаетъ строить рожи.
— И не разсматривай, кавалеръ: хоть на изнанку рожу вывороти, все вѣрно покажетъ. Зажмурясь бери. Ужъ на томъ стоимъ!
— Цѣна?
— Съ кого три гривенника, — съ тебя четвертакъ!
— У мѣстѣ съ тобой? хладнокровно спрашиваетъ его солдатъ.
— Что-жъ, кавалеръ, шутишь что-ли? давай цѣну!
— Восемь копѣекъ.
— Полно безобразничать-то, давай цѣну! Ну вотъ что, ты ужъ мнѣ понравился, кавалеръ важный, Егорья, значитъ пришпиленъ, давай пять-алтынный.
— Гривенникъ дамъ.
— Нѣтъ, служба, себѣ дороже….
Солдатъ трогается съ мѣста…
— Прибавь хоть двѣ-то копѣйки!
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».