Апозиопезис - [85]

Ее посадили под ключ на территории каких-то казарм, что доводило воительницу до белого каления. Чтобы хоть немного успокоиться, она прошла в другой конец помещения. Доктор, правда, запретил ей двигаться, но, похоже, забыл, что имеет дело с солдатом, а не изнеженной дамочкой. Ничто не было способно надолго удержать Генриетту в постели. Ну… разве что какой-то привлекательный молодой джентльмен…

Генриетта погрузила лицо в букете цветов, стоящем в огромной плетеной корзине. Прелестный подарок от полковника Кусова, к которому офицер присовокупил изящную бонбоньерку с конфетами и записочку с фрагментом любовного стихотворения Гёте. А интересно, каким образом Александр узнал, где ее содержат? Ох, как жаль, что он не мог прийти лично. Зато подарок был милым и романтичным — цветы и стихи.

Неожиданно в двери палаты кто-то постучал и, не ожидая приглашения, энергично их распахнул. Генриетта даже не успела выпрямиться: сейчас она стояла прозрачной сорочке, согнувшись наполовину и выпячивая попку в сторону гостя. Шипя от боли, она попыталась развернуться к чужаку как можно быстрее.

А в палату как раз втискивалась красивая женщина в кринолине, с собой она тащила приличных размеров корзину; с тяжким вздохом поставила ее на полу и, протягивая руку в знак приветствия, подошла к изумленной Генриетте. Пруссачка узнала нежданную гостью, и тут ее совершенно покинул дар речи. Врач и охранники на входе явно давали понять, что Геня находится в полной изоляции, что она не может ни с кем общаться. Тогда, каким же чудом сюда попала панна Бронислава Довяковская, примадонна Варшавской Оперы?

— Ужасно рада вновь тебя видеть, моя милая, — Довяковская пожала ладони воительницы, а потом расцеловала в обе щеки. — Я так рада, что тебе уже лучше. Доктор Винингер утверждал, будто бы ты не поднимешься с кровати как минимум неделю, а тут такая неожиданность! Давай будем на «ты», дорогая, хорошо? Помню, что вместе с инженером Довнаром ты спасла мне жизнь, и мне ужасно приятно, что хоть таким образом могу тебя отблагодарить. Пан инженер обратился к нам с просьбой, чтобы от его имени передать тебе, Генечка, несколько подарков и позаботиться о своем удобстве.

— Ы-ы… спасибо, — проблеяла совершенно сбитая с толку Генриетта. — Собственно говоря… ничего мне такого и не нужно… но мне весьма мило, что вы… мм, Бронислава… лично побеспокоилась.

— Броня. Для моих друзей я просто Броня, — лучисто улыбнулась дива.

Генриетта должна была признать, что вблизи певица выглядела даже красивее, чем когда выступала на сцене. К тому же голос у нее был очень сильный, с весьма приятным окрасом для слуха. Знаменитость засмеялась: звучно и легко, и больничная палата тут же осветилась теплом. А потом варшавская красавица провела Геню до кровати и, не переставая болтать, начала ей прислуживать.

Оказалось, что Данил прислал корзинку, полную всякими вкусностями, опасаясь гадкой военно-больничной кухни и зная потребности изголодавшегося боевого мехаборга, которым, как ни крути, была девушка. Пруссачка сглотнула слюнку, глядя на продукты, которые Бронислава расставляла на столике. Действительно, инженер попал в самое яблочко: в животе она чувствовала страшную пустоту и чертовское сосание. Разваренный рис никак не пропихивался в горло, так что с самого утра она ничего не ела. Тем с большей охотой она сунула в рот шмат поданной оперной дивой ветчины, а потом — уже собственноручно — оторвала кусок сильно чесночной колбасы.

Стараясь придержать обжорство, Геня, все время себя сдерживая, съела: булочку, половину буханки белого хлеба, три сорта желтого сыра[73], восемь видов различных копченостей, кислое повидло и пикули, четыре копченых рыбины, жареную перепелку и бараньи котлетки, приготовленные, якобы, лично знаменитой певицей. Все это она запивала, попеременно, пивом и говяжьим бульоном; под конец ко всему этому еще добавила кусок мяса под горчичным соусом и несколько смоченных в оливковом масле сушеных помидоров. В ходе обеда она узнала массу любопытных случаев из варшавской жизни, поскольку Броня ни на мгновение не переставала болтать. Голос дивы Генриетта слушала с наслаждением, содержание пропуская мимо ушей.

«Вот это удовольствие устроил мне Данил!» — улыбнулась про себя Генриетта, после чего глянула на корзину с цветами от Кусова. Пиво и мясо против цветочков и стишков. Материализм против романтизма. Чего мне больше нужно, чего я желаю? Один воздыхатель прагматичен и материален, второй — элегантен и одухотворен. С которым из них мне было бы лучше? Что или кого выбрать? Эх, похоже, и так из всего этого ничего не выйдет…

— …и парадный ужин, как обычно, украсит выступление учеников Музыкального Института, и вдобавок, в этом году, вроде бы, выступит хор басков. Правда, сама я к фольклору отношусь равнодушно, да и толкотни не люблю, так что, скорее всего, там меня не будет. Хотя туда приглашены и высокопоставленные лица, такие как президент города, генерал Витковский, и чрезвычайный посол Австрии, князь Хотек, — тараторила Бронислава.

— Чего? — пришла в себя Геня. — О каком ты ужине говоришь?