Апостол Пётр. Биография - [25]
Начало диалога напоминает диалог между Иисусом и Иоанном Крестителем, когда Иисус пришел на Иордан креститься от него. «Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:14–15). И в том и в другом случае слово «теперь» (άρτι) указывает на то, что совершается в конкретный момент времени на земле, но имеет значение для будущего. Как тогда Иисус добровольно подклонил голову под руку того, кто был меньше его, так и сейчас Он склоняется к ногам меньшего.
Петра между тем увещание Иисуса не убеждает, и Он выражает решительный протест: «не умоешь ног моих вовек». Здесь уже и Иисус меняет тон: «если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Словом «часть» передано греческое μέρας, используемое в Септуагинте в значении «наследие» (для передачи еврейского heleq)[110]. Эти слова следует понимать в общем контексте того, что происходило. Омовение ног – действие, в котором Иисус исполнил служение раба, – было символическим и пророческим указанием на распятие, в котором Иисус был явлен как Тот, Кто «уничижил Себя Самого, приняв образ раба» и Кто «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:7–8). Распятие Иисуса будет иметь для Его учеников искупительный и очистительный смысл, прообразом которого было очищение водой при омовении ног. Слова Иисуса означали, что без этого очищения, которое будет даровано им через смерть Спасителя, Пётр не сможет участвовать в вечной жизни[111].
Услышав эти слова, пылкий и пламенный Пётр тотчас меняет свое утверждение на противоположное: «не только ноги мои, но и руки и голову». «Горяч в сопротивлении, но еще горячее в изъявлении согласия; а то и другое – от любви», – отмечает толкователь[112].
Можно предположить, что ученики продолжали возлежать вокруг стола, когда Иисус обходил их с сосудом для омовения ног, и что Иисус начал с младших и закончил Петром – старшим среди двенадцати. Иуда-предатель был среди тех, кому Иисус омыл ноги, и, вероятно, это произошло до того, как Он подошел к Петру. Иоанн Златоуст полагал, «что Христос прежде умыл ноги предателю, а потом приступил к Петру»[113].
Отметим, что противопоставление Петра и Иуды – характерная особенность Евангелия от Иоанна. После беседы о небесном хлебе, когда Иисус спросил учеников, не хотят ли они отойти, и Пётр ответил от лица всех учеников, Иисус сказал: «Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол». Как отмечает Евангелист, «это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи один из двенадцати» (Ин. 6:70–71). Иисус уже тогда говорил ученикам, что среди них есть «некоторые неверующие», ибо Он «от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его» (Ин. 6:64). Теперь, когда пришел Его «час», это неверие должно быть явлено, и Иисус знает об этом. И в очередной раз делает намек на предателя: «и вы чисты, но не все».
В комментарии к рассматриваемому эпизоду Златоуст подчеркивает любовь Петра к Иисусу. Она, по мнению толкователя, выразилась как в том, что Пётр сначала сопротивлялся Иисусу, так и в той готовности, с которой он в конце концов подчинился Его воле:
Что же этот пылкий и пламенный? «Господи, – говорит, – не только ноги мои, но и руки и голову». Горяч в сопротивлении, но еще горячее в изъявлении согласия; а то и другое – от любви. Но почему (Христос) не сказал, для чего Он это делал, а употребил угрозу? Потому, что Пётр не послушал бы. Если бы сказал: «оставь, чрез это Я хочу научить вас смирению», то Пётр тысячу раз обещал бы быть смиренным, лишь бы только Владыка не делал этого. А теперь что говорит? То, чего Пётр всего более боялся и страшился, – именно, чтобы не быть отлученным от Него… Когда же (Христос) употребил угрозу, – он тотчас утих. Но что значит: «уразумеешь после»? Когда именно «после»? Тогда, говорит, когда именем Моим будешь изгонять бесов, когда увидишь Мое вознесение на небо, когда узнаешь от Духа, что Я восседаю одесную Отца, – тогда поймешь то, что теперь совершается[114].
Пётр, Иуда и «любимый ученик» на Тайной вечере
Все четыре Евангелиста свидетельствуют о том, что на Тайной вечере Иисус предсказал предательство Иуды. У Матфея это предсказание предшествует рассказу о благословении хлеба и вина:
И когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем, Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф. 26:21–24).
Версия Марка (Мк. 14:18–20) почти полностью совпадает с версией Матфея. Однако в конце рассказа Матфей приводит дополнительную важную деталь: «При сем и Иуда, предающий Его, сказал: “не я ли, Равви?” Иисус говорит ему: “ты сказал”» (Мф. 26:25).
Тайная вечеря. Мозаика базилики Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне. До 526 г.
У Луки предсказание о предательстве следует за рассказом о благословении Иисусом хлеба и вина. Согласно этому Евангелисту, преломив хлеб и преподав ученикам чашу, Иисус затем говорит: «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается». Тогда, по свидетельству Евангелиста, «они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает» (Лк. 22:21–23).
