Апология памяти - [39]

Но как бы там ни было, домой я в этот вечер долетел как на крыльях, тут же рассказал обо всем жене… И после этого, вместо того чтобы наполнять собой «живой» эфир, я начал львиную долю своего рабочего времени отдавать записям для фонда радио. Элементарно подсчитал, что одна минута пятьдесят секунд фондовой записи равняются моей дневной норме прямого десятиминутного эфира. Конечно, полностью избавиться от «живого» эфира, работая в Гостелерадио, было нереально. Но к этому хотя бы можно было стремиться, что я и делал с похвальным усердием.

А тут как раз подошел срок моего летнего отпуска. Не сидеть же мне в это время в Москве! И я с радостью принимаю предложение Вадима Людвиковского отправиться с ним в большую гастрольную поездку по России с программой «Мелодии друзей», где участвовали звезды из стран народной демократии, такие, как Зденка Вучкович, Лилиан Петрович, Ян Кош, Лев Лефтеров. А от Советского Союза, соответственно, Лев Лещенко. Таким образом я и отработал с оркестром Вадима сорок концертов, получив при этом приличные деньги, а заодно приобретя совершенно бесценный опыт выступления на сцене. И вот где-то в сентябре 1970 года становится известно, что принято решение возродить не проводившийся уже лет четырнадцать Всесоюзный конкурс артистов эстрады. Обращаюсь за советом к Вадиму:

— Как ты думаешь? Стоит мне пойти попробовать?

— Конечно, — говорит он, — давай, вперед! А ребята сыграют тебе по высшему классу.

Конкурс намечен на 20 сентября в Театре эстрады. На сцене появляется часть оркестра Людвиковского. А это, надо сказать, зрелище — новейшая по тем временам аппаратура, лучшие в Европе музыканты, ребята все как на подбор, одеты по последней моде. Я выхожу в первом туре и исполняю баллады Оскара Фельцмана на стихи Роберта Рождественского — «Балладу о красках», «Огромное небо» — и песню Геннадия Подэльского «Песне нужна тишина». Естественно, безо всяких проблем прохожу на второй тур. В кулуарах пересмеиваются: «Ни фига себе! Такой коллектив подобрался! Да этот парень с радио всех с дороги убрал!..» На втором туре пою песню «Товарищ» Олега Иванова.

Но ситуация, создавшаяся тогда на конкурсе, оказалась настолько сложной и запутанной, что первую премию решили не давать никому. Зато вторую поделили между тремя конкурсантами сразу — певцом Львом Лещенко, ансамблем «Песняры» и ансамблем «Диэло». В то время еще не было подразделения на «сольных» вокалистов, вокально-инструментальных и так далее. Премия давалась за вокал, и точка. Но самое смешное, что на этом безумном конкурсе, где не оказалось ни одной первой премии, помимо трех вторых было дано еще и… три третьих премии! Одним словом, сумасшедший дом.

Но как бы то ни было, даже вторая премия Всесоюзного конкурса артистов эстрады открывала мне дорогу на международные фестивали. Таким образом, оставаясь штатным сотрудником Гостелерадио, я начал вести не то чтобы «двойную», но и «тройную», а иногда и «пятерную» жизнь, исхитряясь почти одновременно выступать в живом эфире, делать на радио фондовые записи, мотаться на гастроли и участвовать в самых различных конкурсах в Союзе и за рубежом. Конечно же такие чудеса возможны только смолоду, когда в тебе кипит неукротимая энергия познания и созидания. Созидания собственной творческой личности, которой, кажется, все под силу.

«Золотой Орфей», Сопот и Токио

Алла Пугачева * Иосиф Кобзон * Константин Орбелян * Марк Фрадкин * Оскар Фельцман * Борис Карамышев

Вскоре после моего громкого дебюта на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады меня пригласили в Министерство культуры СССР, где сказали, что я буду представлять нашу страну на Международном фестивале в польском городе Сопоте в 1971 году. Для моего там выступления была отобрана уже успешно мной опробованная на сцене песня Оскара Фельцмана «Баллада о красках». Я решил подготовиться к столь важному событию как можно более тщательно, чтобы потом не было никаких неожиданностей. Заказал хорошую аранжировку и поехал в гастрольную поездку с оркестром Бориса Карамышева, ибо этот коллектив был по своему составу примерно таким же, как и оркестр в Сопоте. У меня были все основания надеяться на успех — я был первым исполнителем этой песни, которую Фельцман мне вручил, так сказать, из рук в руки. Отобрана же она была для конкурса Союзом композиторов СССР.

Гастроли с оркестром Карамышева показали точность этого выбора — надо было видеть, как «Балладе о красках» аплодировали многотысячные стадионы… С другой стороны, ее трудно, конечно, назвать «фестивальной» песней в полном смысле слова, так как главное в ней все-таки заключается не в музыке, а в стихах — в превосходной поэзии Роберта Рождественского. Иными словами, постичь всю истинную глубину этой вещи мог, на мой взгляд, лишь русскоязычный слушатель, хотя в те времена почти весь наш зарубежный «соцлагерь» в общем-то сносно говорил по-русски…

Но вот гастроли подошли к концу, и на заключительном концерте в Москве собралась отборочная комиссия из представителей Министерства культуры и композитора Оскара Фельцмана, которая и должна была вынести окончательный вердикт. Я же готовился к фестивалю до того тщательно, что в костюмерной Театра оперетты пошил себе специальный концертный костюм — очень стильный по тем временам комбинезон из материала темно-вишневого цвета. Парень я был подтянутый, спортивный, стройный и, по мнению окружающих, смотрелся в этом своем сценическом наряде весьма неплохо. Во всяком случае, это была не стандартная, набившая всем оскомину пиджачная пара с галстуком. Оставалось только поехать, выступить и победить — другого варианта я просто не предусматривал.