Апокрифы древних христиан - [72]
Изречение 68, связанное с предыдущим и последующим не только формой притчи, но и одинаковым началом — о «человеке» («Был человек богатый» — 67, «У человека были гости» — 68, «У доброго человека был виноградник» — 69), тоже параллельно текстам Нового завета (Мф. 22. 2–10; Лк. 14. 16–24). У Фомы притча заканчивается словами, которых нет в каноне: «Покупатели и торговцы не войдут в места моего отца». Из контекста апокрифа следует, что острие здесь направлено не против торговцев и покупателей, как таковых, а против причастных интересам «мира».
Если изречение 67 построено так, что нарисованная в нем картина должна говорить сама за себя, то изречение 68 несет прямую угрозу — отрешение от «мест моего отца».
Притча о винограднике (69) и следующая — о камне, который отбросили строители (70), идут у Фомы в том же порядке, что и в синоптических евангелиях [283]. Это обстоятельство заставило комментаторов обсуждать вопрос, у кого заимствовал свой текст Фома. Подчеркнем другое. В синоптических евангелиях очевидна связь между притчами о винограднике и о камне. Вторая как бы раскрывает и дополняет содержание первой. Думается, что в апокрифе смысл обоих изречений — отношение «мира» к новому учению. У синоптиков (Мф. 21. 42; Мк. 12. 10–11; Лк. 20. 17) Иисус ссылается на Писание, у Фомы (70) образ тот же, но о Писании речи нет.
Следующие четыре изречения нельзя понять, если рассматривать их изолированно. Начнем с 71–го, в переводе которого мы согласны с А. Ш. Пюэшем [284]: «Иисус сказал: Тот, кто знает все, нуждаясь в самом себе, нуждается во всем». Заключенную в нем формулу Ж. Доресс называет таинственной. Налицо противопоставление. Что означает слово «все»? Доресс, а также Грант и Фридман считают, что под ним подразумевается Иисус. Думается, однако, что параллели из канона, данные Пюэшем (Мф. 16. 26; Мк. 8. 36; Лк. 9. 25), оправданны.
Изречение 72 связано с 71–м «ключевым словом» — «во всем», букв. — «во всем месте» (71), «там», букв. — «в месте» (72). Оно, как и 73–е (здесь тоже обнаруживается связь в «ключевом слове»: «преследовали»), принадлежит к числу «заповедей блаженства». В основе этих изречений — противопоставление жизни внутренней миру внешнему. Изречение 73 раскрывает смысл 72–го, так как прямо говорит о внутреннем мире человека («Блаженны те, которых преследовали в их сердце…») и, таким образом, делает понятными завершающие слова предыдущего («… и не найдут места там, где вас преследовали» — ср. 29–е). Вторую из «заповедей блаженства» изречения 73 («Блаженны голодные, потому что чрево того, кто желает, будет насыщено») нельзя рассматривать отдельно от первой. Только при осознании связи между ними смысл может быть раскрыт. В том контексте (частном и общем), в котором эта заповедь присутствует у Фомы, нет никаких оснований понимать ее как некую социальную программу. Обещание Иисуса «насытить чрево» голодных в рамках данного евангелия может быть воспринято в качестве художественого образа.
К перечисленным изречениям примыкает по содержанию изречение 74, где говорится о духовном перерождении человека, предполагающем его собственные усилия. Снова звучит тема жизни и смерти. Изречение 74 перекликается с 46–м, в котором сказано об избранных. В 74–м это избранничество ставится в зависимость от духовной активности человека («Когда вы рождаете это в себе…»).
В изречении 75 вновь поднимается тема эсхатологической миссии Иисуса. Тут, как и в параллельных — 10–м и 17–м, учение его характеризуется с точки зрения того разрушительного действия, которое оно оказывает на существующий порядок вещей. Миссия Иисуса расценивается как грань в мироздании. Это изречение связано с 76–м по принципу контраста. В последнем евангелист языком притчи уточняет мысль, высказанную ранее: разрушение существующих по–рядков, связанное с именем Иисуса, не означает, что тому началу, которое проявляет себя в нем, свойственна разделенность (ср., например, изречения 4, 27, 28).
Следующие три (77, 78, 79) посвящены теме избранничества и построены на противопоставлении единиц множеству: жатва обильна — работников мало (77), многие — единственные (79), много — никого (78). В текстах внимание акцентируется на возможности, которая открыта перед многими, но которая реализуется лишь отдельными единицами. Все три изречения связаны между собой и формально — «ключевым словом» («господина» — 77, «Господи» — 78, «многие» — 78, «многие» — 79).
Оппозиция множество — единицы переходит в изречение 80, насыщаясь новым содержанием. В притче, посвященной теме «царствия», товары — образ множественности мира — противопоставлены одной жемчужине, ассоциирующейся с «царствием», сокровищу, «которое не гибнет, которое остается там, куда не проникает моль, чтобы съесть, и (где) не губит червь». Опять звучит призыв к поиску («Вы также ищите его сокровище…»).
