Апокалипсис - [17]

— То, что ты видишь на экране — это довольно точная модель четырёхмерной вселенной, в которой мы живём, — пояснил Эльми, — и ты, думаю, обратил внимание, что, согласно модели, вселенная эта невероятно велика. Но не безгранична. Верх и низ тут, конечно, условные. А толщина модели отражает число реализованных трехмерных континуумов на каждом из уровней. В центре их довольно много. Если бы ты оказался там, то решил, что попал в один из фантастических фильмов, популярных у вас. Там множество населённых планет в каждом пласте реальности. Несчётное число разумных рас, которые развиваются, создают союзы, изучают мир, создают новые вселенные… ты ведь понимаешь, от чего зависит число возможных вариантов планов бытия, да? Я это уже упоминал.

— Единица информации, — кивнул я, — чем сложнее устройство мироздания — тем больше вариантов оно даёт на единицу времени.

— Совершенно верно, — Эльми просиял, — и ты, конечно, уже понимаешь, что эта модель является открытой. То есть, наша четырёхмерная мультивселенная не должна выглядеть так, как выглядит. Наоборот, из исходно ограниченного начала… — изображение изменилось; острые концы «веретена» стали утолщаться, пока не стали больше его центра, и, в конце концов, вылезли за пределы экрана, — …она должна уходить в бесконечность по обеим векторам временного потока. Бесконечно расти. И самая большая загадка нашего мира, Гриша — это вопрос, почему этого не происходит. В реальности все несчётные миры центра вырождаются по мере приближения к полюсам вероятностей. Сначала исчезает разумная жизнь. Потом любая жизнь. Потом сложные элементы. Потом фундаментальные взаимодействия, — на экране снова возникло «веретено», — до тех пор, пока четырёхмерный континуум не схлопывается в трёхмерный, потому что исчезает понятие времени из-за того, что исчезает причинность. Потом трёхмерный мир схлопывается в плоскость. И в линию. И, в конце концов, в точку.

Эльми замолчал, выдерживая паузу. Кем бы он ни был, но из него наверняка получился бы хороший учитель. Он объяснял мне вещи, которые наверняка потребовали бы целых томов разных формул и витиеватых формулировок, если бы о них задумались на Земле.

— Это очень интересно, — осторожно заметил я, — и познавательно. Но каким образом это связано с моей Землёй? И той опасностью, которая нам грозит? Ведь Считыватели реальны — я сам видел, что даже в этой системе есть пылевое облако, которое, уверен, некогда было планетой…

— Дело в том, Гриша, что любая жизнь не терпит ограничений, — тепло улыбнулся Эльми, — даже такие формы жизни, как я, — он почесал подбородок, — особенно такие, как я. С момента открытия ограниченности мультивселенной я и множество моих коллег пытаемся понять природу этого ограничения. И, конечно же, избавиться от него. Во всех уголках нашего мультимира существуют организации и отдельные существа, входящие в совет Экспансии.

— Но… зачем? — спросил я, — чем плохо жить в ограниченной Вселенной?

Кажется, я понял ответ ещё до того, как закончил вопрос. Но Эльми уже начал отвечать:

— Ограниченность это смерть, Гриша, — сказал он, — в самом фундаментальном значении этого слова. Если мы не сможем найти выход, существа, подобные мне, и цивилизации, вышедшие далеко за рамки своей биологической основы, рано или поздно начнут воевать между собой. Просто для того, чтобы распространить свою информационную матрицу. Это фундаментальное свойство — даже не жизни, нет! — это свойство информации, Гриша. Основы нашего мироздания. Наша деятельность — это единственное, что сдерживает огромную войну, которая, как мы знаем, закончится вырождением мира. Но даже это знание будет не в состоянии её остановить.

— Сколько… — я запнулся и сглотнул, — сколько у вас есть времени? Чтобы найти выход?

Эльми снова улыбнулся.

— Гриша, ты же понимаешь, что в описанной мной конструкции твой вопрос не имеет смысла, — ответил он, — такие как я живут сразу во всех временах. И вопрос только в том, в какую сторону склоняется равновесие. Совет Экспансии нашёл способ медленно раздвигать границы мультиверсума. Для этого в пустых и безжизненных областях вероятности, максимально близко к полюсам, искусственно создаются миры. Затем они населяются жизнью. Некоторые из них бывают настолько успешными, что рождают разум. И наша основная задача — продлить их существование как можно дольше, чтобы они дали как можно больше ветвей реальности, «утолщая» общую структуру мультиверсума. Понимаешь теперь?

— Это всё-таки вы… — пробормотал я, — вы — Создатели… вы сделали нас из звёздных ран…

— Очень романтично, Гриша, — усмехнулся Эльми, — я никогда об этом не думал с этой точки зрения. Сама технология довольно простая.

— Но… — растерянно произнёс я, — что тогда происходит с мирами? Что уничтожает их? Обращает в пыль? Разве не вы? Вырастили нужное число информации, смыслов — и считали это всё? Забрали себе! Это ведь логично!

Эльми рассмеялся.

— Да, Алиса поработала на славу, — сказал он, успокаиваясь, — но дело в том, что фиксированная информация, неспособная к делению вероятностей, нам совершенно не нужна. Понимаешь?