Анжуйцы - [26]

– Где же вы сударь, черти вас унесли, что ли?!

Не прекращая рубить орал великан. На Атоса и д’Альбека приходилось по два противника. Атос умело маневрировал, отбивая удары Скелета и Сома, не давая шансов лишить себя возможности двигаться, опасно контратакуя. Оба его противника, как впрочем, и все остальные, пришедшие с Гарротой, являлись многоопытными уличными головорезами, закаленными в жестоких рубках и уличных сражениях, поэтому схватка грозила неминуемо перерости в резню. Д’Альбек же решил не отступать не на пядь, считая для себя зазорным ретироваться в бою с чернью, которая, как казалось истинному дворянину, не способна серьёзно потревожить искусного бойца, коим он несомненно являлся. Но за высокомерие, как правило, приходиться расплачиваться, в подобных же ситуациях, головой. Ах, сколько же их, благородных дворян, полегло из-за элементарной недооценки противника! Д’Альбек был блестящим мастером, его шпага была одной из лучших в мушкетерской роте Его Величества, поэтому он, не без оснований, возомнил, как только разглядел противников, что с этими справиться без труда, даже не прилагая лишних усилий. Но бедный гасконец даже не предполагал, кто противостоит ему сегодняшней ночью, в лице одноглазого господина. Д’Альбек принял защитную стойку, отбил несколько ударов и собирался перейти в атаку, как, скорее услышал, чем заметил острие клинка прочертившего полу-дугу и скользнувшего под его правую руку. Этот отменный обманный удар провел Гаррота, криво усмехнувшись пижонству мушкетера. Нанеся, для верности, удар в грудь барона кинжалом, он обернулся и увидел раненного в плечо Атоса, который теснил Скелета и истекающего кровью Сома. Рука в пропитанной кровью перчатке соскользнула с рукоятки, оставив кинжал в израненном теле.

В доме послышался шум и из открытой двери, с заплывшим, лиловым глазом вылетел Жером, один из его людей. На крыльцо выскочил де Флери, виновник полета Жерома, и высыпали участники переговоров. Окровавленный д’Альбек, схватившись за роковое оружие, торчащее из груди, и хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, отпрянул к стене, выпустив шпагу. Прапорщик Гомес бросился на Гарроту.

– Уходите граф, и вы капитан! Быстрей! Лошади в конюшне! Берите оседланных, уходите верхом!

Кричал де Флери, отбиваясь от двух разбойников. Де Ла Тур и Сорес, столкнулись в дверях конюшни с Портосом, к тому времени, расправившимся с противником. Атос заметив товарища, застывшего в растерянности на пороге сарая, прохрипел.

– Портос к калитке, помогите Арамису!

Великан, не раздумывая, ринулся в узкий проход, что вел в сад, где Арамис сражался с двумя наемниками. Атос слабел, теряя кровь. Он уложил наповал Сома и противостоял ловкому Скелету, гибкому как кистень⁷. Из конюшни, словно напуганные ночные птицы, выпорхнули два всадника, граф и капитан, через мгновенье, растаяв во мгле. Флери казалось, ждал только этого, он улыбнулся, подмигнув разбойникам, и с потрясшей головорезов скоростью, точностью и хладнокровием, стал наносить удары и уколы заставив наемников защищаться, а затем и ошибаться. Несколько ловких туше и Жером с фиолетовым глазом растянулся замертво посредине двора.

В это время Дордо, спустился с крыши, разорвав в спешке штаны, и застал своего хозяина, освободившегося от мешка, в полном оцепенении наблюдавшим за схваткой. Бедного приора чуть не сбила лошадь, уносящая с поля битвы Сореса. Буаробер, с отрешенным лицом и обвисшими как плети руками, лишь отшатнулся, даже не успев испугаться, попав в крепкие объятия Дордо.

– Что здесь происходит, Тео? Кто эти люди?

Будучи не в себе, после удара по голове, бережно нанесенным заботливым Сомом, приложившим всё своё умение и усердно следящим, что бы «ни один волосок» не покинул голову многоуважаемого прелата, вымолвил Буаробер.

– Уходим, уходим. Я бы и сам не прочь понять, что всё это значит. К мулам, Франсуа, быстрей!

Подхватив под руку не сопротивляющегося приора, Дордо увлек его в сторону Трагуарского креста, где они спрятали мулов.

Проведя смертельный и жестокий удар в шею, испанскому прапорщику, Гаррота попятился, не выпуская из вида всех сражающихся. Он понял, что дело проиграно, и нужно поспешить унести ноги. Проскользнув сквозь арку, он остановился, осмотрел улицу, как вдруг услышал, где-то в кромешной мгле, удаляющееся шарканье шагов и голоса Буаробера и слуги. Одноглазый наемник нахмурил брови, прищурив единственный глаз. Коварная ухмылка исказила его уста. «Проклятый прелат, ты всему виной! Ну, ничего, Гаррота не привык ходить в должниках! Я за всё рассчитаюсь с тобой сполна! Дай срок.» Подумал он, дублируя мысли беззвучным шепотом, и исчез в ночном мраке.

Когда Атос и Флери покончили со своими противниками, к ним присоединились Портос и Арамис с наспех перевязанной платком рукой. Четверо дворян склонились над телом убитого д’Альбека. Мушкетеры со скорбными лицами прощались с тем, кого на протяжении последних лет считали лучшим другом. Того, с кем были неразлучны, и кому бы без сомнений и колебаний доверили всё самое сокровенное и ценное, что у них имелось. Для спасения кого не пожалели бы ни средств, ни сил, ни жизней. Гасконец Лоран Оноре де Казнак, барон д,Альбек был душой компании: добрый, верный, великодушный человек и славный дворянин, деливший с друзьями и скорбь, и радость, и ужас баталий, и сладость пиров, и упоительный миг побед – бездыханный лежал у их ног. Их неразлучная компания, снискавшая в Париже славу четырех непобедимых мушкетеров, лишилась самого жизнерадостного и остроумного – барона д’Альбека.