Анжелюс - [3]

Дворянин по происхождению — его фамилия была де Марво, — он был дальним, очень дальним родственником Бремонталей. Он начал свою жизнь с военной службы — из желания хоть чем-нибудь заняться, но также и из потребности живой деятельности, борьбы и смутного стремления к героизму, которое он в себе ощущал. Образованный, начитанный, он скоро почувствовал скуку и праздность гарнизонной жизни и с радостью принял участие в итальянской кампании 1859 года[3]. Он храбро сражался в нескольких битвах, но благодаря странному повороту мыслей, одной из тех причудливых аномалий, которые иногда пробуждают в человеке самые противоположные и противоречивые инстинкты, зрелище этой резни, этих людских стад, истерзанных картечью, вскоре внушило ему отвращение и ненависть к войне. Все же его отличили, он был награжден орденом и получил чин капитана. Но как только кончилась война, он подал в отставку.

После нескольких лет свободной жизни, посвященной любимому им умственному труду — науке, чтению и изданию брошюр, — он встретил молодую вдову, полюбил ее и женился. У него родилась дочь; потом в течение одной недели мать и дочь умерли от тифозной горячки.

Что произошло с ним тогда? Что за странный мистицизм пробудился в нем после этого ужасного события? Он вступил в монашеский орден и сделался священником. Но с того момента, как он надел на себя черную сутану, он никогда больше не носил красной ленточки, заслуженной на поле битвы, и называл ее своим кровавым пятном.

Он бы мог и на этом новом, духовном поприще сделать отличную карьеру, но предпочел остаться сельским кюре у себя на родине. Возможно также, что независимость его характера, его смелые речи вызывали недоверие к нему в епархии. Ведь он, уже несколько раз участвуя в теологических и догматических спорах с епископом, возражал ему, и так как обладал большой эрудицией и красноречием, то выходил из этой борьбы победителем.

Лишенный тщеславия, отрешившийся от всего, он или смирился, или решил добровольно поселиться в этой прекрасной местности, которую обожал. Имея небольшое состояние, он делал много добра. Его любили и уважали. Он был священником великодушным, отзывчивым на все нужды. Народная любовь оберегала и защищала его от растущих подозрений и недоброжелательства со стороны начальства.

Доктор Патюрель, вошедший вслед за ним, человек невысокого роста, с брюшком, был бы совершенно лыс, если бы не две вьющиеся белые полоски у висков, похожие на пуховки.

Когда они вошли, слуга доложил, что обед подан, и графиня де Бремонталь, взяв врача под руку, прошла в столовую.

Едва усевшись перед тарелкой супа, священник сказал:

— Вы знаете, что они в Руане?

Послышались тихие «да». А г-н Бутмар спросил:

— У вас есть какие-нибудь новости?

— Немного. Три корпуса захватчиков появились одновременно у трех ворот города, и почти в ту же минуту на городской площади встретились их авангарды.

Доктор прибавил:

— Я был вчера в Бур-Ашаре и видел отступающую французскую армию.

И они стали обсуждать вполголоса различные подробности, как бы уже чувствуя возле себя грозное присутствие победителей.

— Сегодня, — сказал священник, — я в первый раз с тех пор, как покинул армию, жалею, что я больше не солдат.

Молодую женщину охватила тревога.

— Как вы думаете, они придут сюда?

Аббат Марво подтвердил это предположение и спросил:

— От вашего мужа, графиня, по-прежнему нет вестей?

— Да, господин кюре, — сказала она с отчаянием в голосе.

Но Бутмар, убежденный в том, что все, касающееся его, должно непременно кончиться благополучно, прибавил:

— Да он в плену. Вернется после войны.

Графиня прошептала:

— В плену или... убит.

Ее отец, которого раздражали грустные настроения, сделал нетерпеливый жест.

— Зачем такие предположения? Ты все время живешь в ожидании несчастья, как будто только оно одно и существует на свете.

Аббат Марво тихо сказал:

— Да, пожалуй, другого-то ничего и нет, сударь, если хорошенько вдуматься. Вспомните, что переживает сейчас Франция!

Бутмар не согласился с этим:

— Да нет же, нет! Возьмите меня: я никогда не был несчастлив.

— Это потому, — сказала печально дочь, — что ты ничего не хотел и не искал, кроме богатства, а оно у тебя есть.

Отец засмеялся:

— Черт возьми! Да ведь у кого богатство, у того все. Остальное пустяки. В данном же случае несомненно, что списки убитых уже повсюду составлены и семьи оповещены. Что касается пленных, то о них действительно ничего не известно.

Она вздохнула:

— Есть еще и без вести пропавшие...

Бутмар подал удачную реплику:

— Ну, это мертвецы, которые завтра воскреснут.

Доктор вмешался в разговор:

— А мне повезло: я узнал, где мой сын. Он в армии Федерба, и мы переписываемся. Какое счастье для меня, что он получил докторский диплом до войны: врачам в армии особенно бояться нечего. Но все это не мешает моей жене ужасно беспокоиться, она так любит своего Жюля!

И он начал расхваливать сына, который в Париже делал такие блестящие успехи в медицинских науках, что после присуждения ему докторского звания все учителя стали убеждать его добиваться профессуры. Кто-кто, а его мальчик не закиснет в провинции. Он будет крупным врачом, крупным столичным врачом.