Анжелика. Маркиза Ангелов - [64]

— В ее взгляде нет шарма. Посмотрите на это напряженное выражение лица. Нет, мне решительно не нравятся зеленые глаза.

«Они ни во что не ставят мое единственное богатство — глаза и волосы», — думала девочка.

— Ну конечно, мадам, — произнесла она внезапно громким голосом, — я не сомневаюсь, что голубые глаза Ньельского аббата более приятны и приносят вам счастье, — закончила она более тихо.

Повисло гробовое молчание. Послышались смешки, но и те быстро смолкли.

Дамы растерянно оглядывались, словно не веря в то, что услышали подобные слова от этой бесстрастной девчонки. Графиня де Ришвиль начала краснеть, и пурпурный румянец покрыл все ее лицо и даже шею.

— Господи, я знаю ее! — воскликнула она.

Внезапно дама прикусила язык.

Все удивленно смотрели на Анжелику. Маркиза дю Плесси, которая была остра на язык, приглушенно смеялась, прикрывая лицо веером. Но сейчас именно ее соседка стала причиной этого взрыва смеха, который она пыталась скрыть.

— Филипп! Филипп! — позвала она, чтобы вернуть самообладание. — Где мой сын? Месье де Бар, не будете ли вы столь любезны, чтобы позвать моего сына полковника?

И когда юный шестнадцатилетний полковник подошел, она сказала:

— Филипп, а вот и твоя кузина де Сансе. Проводи же ее к танцующим. В компании молодых людей ей будет веселее, чем с нами.

Не дожидаясь приглашения, Анжелика встала. Она была сердита на саму себя за то, что у нее так билось сердце. Юный сеньор смотрел на свою мать, не скрывая возмущения. Его взгляд, казалось, говорил: «Как вам только в голову пришло толкать меня в объятия этой девчонки, так безвкусно одетой?»

Однако по выражению лиц окружающих он, должно быть, понял, что происходило нечто необычное, и, протянув Анжелике руку, тихо проговорил сквозь зубы: «Ну идемте же, кузина».

Она вложила свои маленькие пальчики, изящество которых не замечала, в раскрытую ладонь Филиппа. В молчании он провел ее к входу в галерею, где пажи и молодые люди их возраста могли развлекаться, как им хотелось.

— Дорогу! Дорогу! — внезапно закричал он. — Друзья, позвольте представить вам мою кузину, баронессу Печального Платья.

Послышался громкий смех, и все бросились к ним. Пажи были одеты в забавные пышные панталоны гораздо выше колена. Тощие длинные ноги подростков смешно торчали из туфель на высоких каблуках, и казалось, будто мальчики вышагивают как на ходулях.

«Надо же, я в своем печальном платье не более смешна, чем они с этими панталонами, скорее напоминающими тыкву вокруг бедер», — подумала Анжелика.

Она, может быть, и пожертвовала бы еще толикой самолюбия, чтобы постоять рядом с Филиппом, но тут один из мальчиков спросил:

— Мадемуазель, вы умеете танцевать?

— Немного.

— Правда? А какие танцы?

— Буре, ригодон, хороводы.

— Ох-хо-хо! — расхохотались молодые люди. — Филипп, что за птичку ты к нам привел! Идемте, идемте, господа, вытянем жребий. Кто пойдет танцевать с нашей пастушкой? Куда подевались любители буре? Ха-ха-ха!

Резким движением Анжелика вырвала свою руку из руки Филиппа и убежала.

Она бежала по заполненным слугами и сеньорами просторным залам, по холлу, выложенному мозаикой, и где на бархатных подстилках спали собаки. Она искала отца, но главное, ей не хотелось заплакать. Все происходящее того не стоило. Это воспоминание надо будет стереть из памяти как безумный причудливый сон. Всяк сверчок знай свой шесток. Анжелика вспоминала мудрые наставления тетушки Пюльшери и приходила к мысли, что наказана за тщеславные стремления, которые попыталась осуществить, отозвавшись на предложение маркиза дю Плесси.

Наконец она услышала, пробегая мимо маленького удаленного салона, немного раздраженный голос маркиза.

— Вовсе нет! Вовсе нет! Вы совершенно ничего не понимаете, мой бедный друг, — громко говорил он с отчаянием в голосе. — Вам представляется, что нам, дворянам, которые несут различные издержки и расходы, просто получить освобождение от пошлин? К тому же ни я сам, ни принц Конде не имеем право давать вам такое разрешение.

— Я только прошу вас выступить в качестве моего адвоката перед лицом сюринтенданта финансов господина де Тремана, которого вы знаете лично. Это дело не лишено для него выгоды. От него требуется только дать мне свободный путь, чтобы я смог, не уплачивая пошлин, добраться из Пуату до океана. К тому же это освобождение от пошлин будет действовать лишь на четверть моих мулов и слитков свинца. Взамен военное интендантство короля сможет покупать оставшийся товар по первоначальной цене, и его величеству не придется приобретать свинец и серебро по официальным тарифам. Ведь для страны выгоднее иметь своих производителей, в которых можно быть уверенными, чем покупать у иностранцев. А чтобы управляться с тяжелой техникой, у меня есть прекрасные сильные мулы с внушительными крупами…

— От ваших слов несет потом и навозом, — возразил маркиз, с отвращением поднося руки к носу. — Я спрашиваю себя, до какой степени вы можете окунуться во все это дело, во всю эту, с позволения сказать, коммерцию, сохранив звание дворянина.

— Коммерция, не коммерция, мне надо жить! — ответил Арман де Сансе с твердостью, которая порадовала Анжелику.